Оценить материал
Еще читать в этом разделе
- 04.17Сенат отклонил обе статьи импичмента против Майоркаса
- 04.17Палата представителей США обнародовала три раздельных законопроекта о военной помощи Украине, Израилю и Тайваню
- 04.17Конгресс США обвинил Китай в прямом субсидировании опиоидной эпидемии в стране
- 04.17В Техасе анестезиолог вводил пациентам наркотики в капельницы, чтобы отомстить коллегам
- 04.11ФБР: США грозит опасность теракта, подобного атаке на «Крокус сити»
ПОЛИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ. О «Белой хрупкости»
10 Сентября, 2020, Мэтт Таибби, перевод Сергей Карнавский
Фрагмент обложки книги Робин ДиАнджело 'White Fragility'
Центральным принципом академического движения, охватившего американские элитные вузы с начала 90-х, является представление, что права индивида, гуманизм и демократический процесс – всё это лишь дымовая завеса, за которой скрывается белый расизм. Такая концепция, выраженная в книгах вроде 'White Fragility' («Белая хрупкость») [лидер продаж на Амазоне!] за авторством бывшей корпоративной консультантки Робин ДиАнджело, сводит всё на свете, даже малейшие и невиннейшие человеческие взаимодействия, к схватке расовых сил.
Уму непостижимо было наблюдать восхваление «Белой хрупкости» в последние недели. Когда книга обогнала 'The Hunger Games' («Голодные игры») в рейтинге бестселлеров, USA Today возрадовались: «Американским читателям куда интереснее бороться с расизмом, чем отрываться от реальности в литературе». Когда ДиАнджело появилась в The Tonight Show, ведущий Джимми Фэллон восторженно балдел: «Я знаю… сейчас все хотят с вами поговорить!»
«Белую хрупкость» выдают за неоспоримую дорожную карту по борьбе с расизмом – как раз когда после убийства Джорджа Флойда американцы внезапно (и уместно) именно этим и заинтересовались. Вот только это вовсе не книга о собственных предрассудках. Читали ли вообще эту потрясающе сумасшедшую книгу те, кто её хвалит?
ДиАнджело – не первый автор, зашибающий деньгу на том, что выдаёт приукрашенную псевдоинтеллектуальную хрень за корпоративную мудрость. Но, возможно, она первая, кто таким образом толкает расовую теорию по Гитлеру. Посыл «Белой хрупкости» прост: универсального человеческого опыта не существует, нас определяют не наши личные особенности и не моральные решения, а исключительно расовая категория.
Если у вас категория «белая», не обессудьте: никакой идентичности у вас нет, кроме как участвовать в белом расизме (цитата: «Анти-чёрность это фундамент самой нашей идентичности… Белизна всегда строилась за счёт чёрности»). Что, в свою очередь, означает: «положительная белая идентичность – цель недостижимая».
ДиАнджело указывает нам: поделать с этим ничего нельзя, разве что «стараться быть менее белым». Отрицая эту теорию или имея наглость улизнуть от скучных поучений ДиАнджело (что сама она описывает как «побег из стрессовой ситуации»), вы тем самым лишь подтверждаете её концепцию белой исключительности. Этот эквивалент «испытания водой» (не тонешь – стало быть, ведьма) сейчас принят большой частью академической среды.
Фото: blackwallet.org
Литературный стиль ДиАнджело – чистая пытка. Словарь подобного рода интерсекциональных теоретиков построен на том же принципе, что оруэлловский новояз: он исключает неоднозначность, нюансы, чувства и структурно покоится на стерильных словесных парах (расист-антирасист, платформа-деплатформировать, центр-молчание), низводя мышление к серии бинарных выборов. Забавно, но чем-то похожим занимается и Дональд Трамп, только его слова – «ПОТРЯСНО!» и «ПИЧАЛЬКА!» – куда ребячливее и живее.
Писатели типа ДиАнджело любят творить уродливые глаголы из уродливых существительных и наоборот (одних только перестановок «центрирования» и «привилегирования» не счесть). В мире, где лишь немногие идеи считаются ценными, повторы поощряются: «Быть менее белым значит порвать с белым молчанием и белой солидарностью, перестать привилегировать комфорт белых» или «Руфь Фанкенберг, ведущая белая учёная в области белизны, описывает белизну как многомерную…»
ДиАнджело пишет так, будто её в детстве наказывали за ясность изложения. «Когда габитус наш неравновесен – когда социальные сигналы неопознаваемы и/или бросают вызов нашему благосостоянию, – тогда мы прибегаем к стратегиям восстановления баланса», – пишет она. («Люди, выходя за пределы своей зоны комфорта, всё-таки как-то с этим примиряются», – переводит Google). При переводе с английского на дианджельский идеи обычно значительно искажаются, как в этом ключевом пассаже из её книги, где цитируется речь доктора М.Л. Кинга 'I Have a Dream' («У меня есть мечта»):
Мартин Лютер Кинг. Фото: AFP/Getty Images
За одну конкретную фразу из речи Кинга – что, может быть, однажды о нём станут судить не по цвету кожи, а по качеству его личности – белая публика ухватилась сразу, увидав в этих словах простое и мгновенное решение для расовых трений: притвориться, что мы не видим расы, тут-то расизму и конец. Неразличение цветов стали продвигать как лекарство от расизма, и белые люди настаивали, что не видят расы, а если и видят, то это для них ничего не значит.
Эта речь определяла структуру расовых отношений в США на протяжении более чем полувека именно потому, что люди всех рас понимали: Кинг описывает сложную и красивую долгосрочную цель, к которой стоит стремиться. Но здесь это, конечно, в расчёт не берётся. «Белая хрупкость» основана на идее, что люди неспособны судить друг о друге по качеству личности, и если представителям разных рас кажется, что у них друг с другом лад и даже любовь – им срочно нужно на занятия по антирасизму. Это важный момент: отрицание кинговской «мечты» о расовой гармонии – даже не как описания очевидно несовершенного настоящего времени, а как вдохновляющего образа лучшего будущего – это отрицание стало центральным принципом антирасистской доктрины, которую мейнстримная пресса так спешит принять.
Джеки Робинсон. Фото: baseballhistorycomesalive.com
Самый поразительный пассаж в книге касается бейсболиста Джеки Робинсона:
История Джеки Робинсона – классический пример того, как белизна скрывает расизм, делая белых, белые привилегии и расистские институции как бы невидимыми. Робинсона часто прославляют как первого афроамериканца, пересёкшего «цветную черту»…
Хотя Робинсон, разумеется, был потрясающим игроком в бейсбол, такой пересказ описывает его как расово особенного, как пересёкшего «цветную черту» в личном качестве. Подразумевается, что Робинсон наконец сумел сравняться в игре с белыми, как будто до него ни один чёрный атлет такого уровня достичь не мог. А теперь представьте, если бы ту же историю подавали так: «Джеки Робинсон – первый темнокожий, которому белые разрешили играть в Главной лиге бейсбола».
Ни один бейсбольный фанат на свете – вот буквально ни один (кроме, может быть, Робин ДиАнджело) – не полагает, что Джеки Робинсон пересёк расовый барьер, потому что «наконец сумел сравняться в игре с белыми». Каждый, кто знаком с его историей, понимает, что Робинсону пришлось быть выдающимся игроком и выдающимся человеком, чтобы побороть расистскую организацию – Главную лигу бейсбола. Это всегда трактовалось как сложный и долгосрочный политический нарратив о преодолении систематического и насильственного угнетения. Предположение ДиАнджело, что история должна переквалифицировать Робинсона как «первого чёрного, которому белые разрешили играть в Лиге», нелепо и само по себе оскорбительно.
Более того, история Робинсона вовсе не сделала «белых, белые привилегии и расистские институции как бы невидимыми» – ровно наоборот. Робинсон показал, как профессия бейсболиста целое поколение деградировала ради средненьких белокожих игроков – впечатляющий пример «привилегии», вполне понятный фанатам бейсбола с любым цветом кожи ещё за 50 лет до «Белой хрупкости». Среди любителей бейсбольной статистики давно ведётся спор, не ставить ли звёздочку-примечание возле рекордов белых звёзд, которым не доводилось подавать Джошу Гибсону, сражаться с Сатчелом Пейджем или Вебстером Макдональдом. История Робинсона на каждом своём уровне вскрывала и проповедовала правду о тех силах, которые она, по ДиАнджело, якобы делала «невидимыми».
Автору нужно быть особого рода невеждой, чтобы выбрать пример, противоположный иллюстрируемому тезису с точностью до наоборот. Но в «Белой хрупкости» такое не редкость. Возможно, это тупейшая книга на свете, рядом с которой книга Трампа 'Trump. The Art of the Deal' («Искусство сделки») кажется «Анной Карениной».
Фото: cnbc.com
Однако эти идеи сейчас захватывают Америку. Движение, что зовётся «антирасистским» (на мой взгляд, прав на такое имя у него куда меньше, чем у тех же «пролайферов» на своё – и я поражен, что журналисты без лишних вопросов повторяют этот термин, как попугаи), в вопросе расовых отношений показывает совершенный пессимизм. На его взгляд, человек закован в одну из трёх категорий: члены угнетаемой группы, союзники, белые угнетатели.
Где мы находимся на этом спектре праведности, говорят «антирасисты», почти полностью определяется рождением – взгляд, под которым, вероятно, подписались бы многие читатели Форчана. Неуклонно соблюдащие описанную в книге программу психологического очищения ещё могут стремиться к «менее белой идентичности», но повторюсь:
ДиАнджело сходу отвергает кинговскую цель (просто пытаться любить друг друга) как невозможную как двух людей, рождённых с разным цветом кожи.
Этот идиотский расовый культ – без живописи, музыки, литературы и, уж конечно, без юмора – вот образ «прогресса», который американские институты решили продвигать в эру Трампа. Почему? Может, им так удобнее. Бизнес-модели новостных медиа это точно не повредит, они годами монетизируют раскол и умели наживаться на моральной панике и охоте на ведьм задолго до того, как открыли для себя борьбу молодёжных субкультур в 60-х.
Лидеры Демпартии США, чемпионы дешёвых жестов, уже приняли эту расовую политику как полезный инструмент для приструнения отступников. Берни Сандерс ворвался в президентскую политику как атакующий боец с истеблишментом, раскормленным Уолл-стритом – а четыре года спустя покидает её как самобичующийся, проигравший белый старик, жалеющий, похоже, лишь о том, что мало извинялся за свой третий дом. Сокрушившие его демократы в шарфах африканского покроя неистовствуют в телевизоре с проповедями против привилегий, в то же время обещая своим спонсорам, что не тронут ни рынок медицинских страховок, ни налоговые схемы.
Лидеры Демпартии США почти 9 минут стояли на колене в память о Дждрдже Флойде. Фото: Chip Somodevilla / Getty Images via gq.com
Для корпоративной Америки расклад прост. Что проще: отказаться от бизнес-модели, основанной на войне, рабском труде и регуляторном арбитраже – или от торговой марки 'Aunt Jemina'? Договорятся как-нибудь, тем более что пророки «антирасизма», воспетые «Белой хрупкостью», вполне разделяют инстинктивную враждебность американских корпораций к приватности частной жизни, правам индивида, свободе слова и т.д.
Для корпоративной Америки текущее протестное движение бесспорно видится вопросом, решаемым на уровне управления персоналом. Среди прочего, можно нанять тысячи ДиАнджел для выработки кодексов правильного взаимодействия чёрных с белыми на рабочем месте.
Если интересно, как это могло бы выглядеть, то вот сама ДиАнджело объясняет, как она разруливала последствия своей неудачной шутки, когда устраивала «антирасистский тренинг» в офисе одного из своих клиентов.
Когда одна работница негативно отреагировала на тренинг, ДиАнджело пошутила в том духе, что её, наверное, оттолкнула чёрная коллега: «белые люди небось испугались причёски Деборы». (Белые проповедники антирасизма типа ДиАнджело обычно куда более неловко и нелепо общаются с меньшинствами, чем среднестатистический работяга-за-Трампа).
До ДиАнджело не дошло, что шутка провалилась, пока два дня спустя ей не сказали, что один из клиентов оскорбился. В отчаянии, пишет она, «я обратилась к белому другу с хорошим пониманием межрасовой динамики».
Покаявшись перед просветлённым белым экспертом по межрасовой динамике (у нас у каждого должен быть такой на быстром дозвоне) в чувстве неловкости, стыда и вины, ДиАнджело связалась с оскорбившимся веб-разработчиком. «Не согласишься ли дать мне шанс искупить расизм, что я совершила в твой адрес на том мероприятии?» – спросила она. Разработчик согласился, и в ходе последовавшего разговора стороны выработали параметры разрешения ситуации с проблемной шуткой.
Подобный диалог родом прямо из Южного Парка имеет неплохие шансы стать стандартом для каждой транснациональной корпорации, юридической фирмы, университета, редакции и т.д.
Конечно, от таких консультантов может быть и довольно важный толк. Под их давлением фирмы могут наконец разобраться с устаревшими неравенствами в советах директоров.
Недостаток же в том, что, как уже видно, организации будут повсеместно использовать этот мощный новый инструментарий, чтобы решать профессиональные споры бесконечной чисткой. Один из принципов, лежащих в основе книги ДиАнджело (и подобных ей книг) – в том, что расизм неистребим. С ним можно справляться лишь постоянной, «пожизненной» бдительностью, как при борьбе с зависимостью. В борьбе с такой заразой компаниям вечно нужна будет помощь, снова и снова; полезная теория, если ваш бизнес продаёт корпорациям дорогостоящие команды охотников за токсичностью в качестве нового поколения экспертов по эффективности.
Отмены набрали такую скорость, что за ними не уследить. Уже обвинители садятся на одну скамью с обвиняемыми, что должно быть знакомо русским историкам. Три года тому назад популярному канадскому писателю Хэлу Недзвецкому досталось за мнение: «нужно поощрять, что кто угодно и где угодно может представить себе других людей, другие культуры, другие идентичности». Говорят, что его выдавили из профсоюза писателей Канады за преступление «культурной аппроприации» и заклеймили как расиста. Среди клеймивших – поэт Гвен Бенэуэй, которая, в частности, сказала, что Недзвецкий «не видит человечности коренных племён». И вот на прошлой неделе саму Бенэуэй заклеймили в твиттере – она не сумела подтвердить свою коренную генеалогию.
Майкла Коренберга заставили уйти с поста председателя правления Университета Британской Колумбии за лайки под твитами Динеша Ди Сузы и Дональда Трампа. Скажете: и поделом – но как насчёт Эммануэля Кафферти, латиноамериканского электрика, которого уволили за жест ОК, заснятый белым активистом (в сети жест описывают как знак white power)? Сью Шафер, доселе неизвестная графдизайнер, была выведена на чистую воду статьёй в 3000 слов в Washington Post – за то, что два года назад пришла на Хэллоуин-вечеринку в блэкфейсе (неудачная пародия на другой блэкфейс журналистки Мегин Келли). Сью, конечно, уволили. Но каким боком это новости? Надо ли было ломать ей жизнь?
Сейчас людей повсюду призывают стучать на одноклассников, родителей и коллег за мыслепреступления. New York Times выдала хвалебную статью о школьниках, прочёсывающих социальные сети однокашников в поисках примет «античёрного расизма» для распубликования. Ведь что тут может быть плохого – призывать подростков подрывать друг другу карьеру, пока они сами ещё даже не выросли?
«Люди поступают в вуз, а потом становятся юристами-расистами и расистами-докторами. Я не хочу, чтобы такие люди продолжали получать работу», – пишет один 16-летний. «Кто-то реально начал гугл-док про расистов, пишет туда инфу на них, чтоб мы им жизнь поломали… обожаю твиттер», – пишет ещё некто, добавляя весёлые смайлики.
Странное эхо северокорейской доктрины «наказать на три поколения вперёд» слышно в Миннеаполисе, где бойкотируют бакалею Holy Land, известную своими хумусом. За последние недели бакалея потеряла клиентуру и аренду из-за расистских твитов 14-летней дочери её менеджера, случившихся восемь лет назад.
Жалобы родителей на детей тоже в моде. Колумнистке Slate Мишель Герман пришло письмо за подписью «Слон-из-Мухи» и под заголовком «Кажется, я не так воспитываю своих детей насчёт расы». Проблема в том, пишет безутешный родитель, что сыновья ходили в довольно смешанную школу, «среди их лучших друзей были и чёрные, и испаники, и белые», им казалось, будто так и надо. А тревожный звонок для родителя прозвенел, когда один из сыновей заполнял заявку на студенческое общежитие и был недоволен тем, что надо указать расу потенциального соседа по комнате: «Да какая мне разница?»
Детей явно надо спасать! Но не «слишком ли поздно» что-то исправить, тревожится родитель, и не является ли тот, кого не интересует раса, «таким же расистом, как тот, чьи друзья сплошь белые»? Не бойтесь, отвечает Герман, вашим детям выучиться никогда не поздно. В помощь им журналистка шлёт ссылку на «План уроков: Как быть союзником» – программу материалов как раз для такого случая. План включает в себя месячные чтения… «Белой хрупкости». Есть надежда на исцеление ребёнка, что дружит с чёрными и испаниками!
Участники протестов в Вашингтоне. Фото: AP
У тезиса, что неразличение цвета кожи это само по себе расизм (а это одна из главных тем «Белой хрупкости»), могут быть поразительные последствия. Работая над своей книгой 'I Can’t Breathe', я встречал активистов борьбы за гражданские права чёрных, которые вспоминали, как приходилось десятилетиями сражаться против упоминания расы в законах. Я слышал истории о юристах, которым годами угрожали физическим насилием где-нибудь в сельском Арканзасе – всего лишь за попытки прекратить явную дискриминацию при трудоустройстве и покупке недвижимости и прочие пережитки законов для Джима Кроу. И вот на той неделе округ Орегон между делом вывел «цветное население с повышенными заботами о расовом профилировании» из-под действия указа о ношении масок от коронавируса.
Разные законы для разных рас – кто решил, что развязка будет хорошей? Была ли она когда-нибудь такой?
Во время катастрофы и национального отчаяния, когда консервативный национализм на подъёме, а уличные стычки и насилие уже привычны – крайне подозрительно, что политики, пресса, деканаты и корпоративные консультанты в один голос просят нас прочесть книги, которые призывают ещё больше ставить расу во главу своей идентичности и фетишизировать непреодолимость наших различий. А тем временем прекрасные и по-настоящему антирасистские книги вроде «Приключений Гекльберри Финна» ('The Adventures of Huckleberry Finn') и «Убить пересмешника» ('To Kill a Mockingbird') запрещают за слово на букву N (которое, кстати, в «Белой хрупкости» тоже имеется). Прямо как будто кому-то выгодно разделять и стравливать людей.
Источник: Medium.com
Третий полный день судебного процесса над Дональдом Трампом в Нью-Йорке ознаменовался тем, что удалось отобрать 12 членов основного состава коллегии присяжных. При этом двое ранее отобранных в четверг попросили освободить их от их обязанностей...
Стартовали продажи нового устройства под названием AI Pin, разработанного бывшими сотрудниками Apple. Это гаджет с искусственным интеллектом, который можно прикрепить к одежде с помощью магнитного держателя...
Термокружки Stanley - феномен вирусных продаж в интернете и самый модный аксессуар американских домохозяек - содержит нейротоксичный тяжелый металл свинец...
Бывший игрок в американский футбол и актер, ставший всемирно известным после резонансного дела об убийстве его жены и ее любовника, О. Джей Симпсон умер из-за рака. TMZ пишет, что он в последнее время находился в хосписе...
Бывший президент США Дональд Трамп потерял свое место в списке 500 богатейших людей мира, следует из данных рейтинга Bloomberg Billionaires Index. В рейтинге Forbes экс-президент США опустился на 697-е место...
Первый в истории русской иммиграции в Америке общинный мемориальный дом «Лисовецкий» – это место, где в скорбную минуту ухода родного человека, вы будете обеспеченны самой добросовестной помощью на родном языке
Профессиональная видео-съемка и монтаж видео. Телефоны: 1(518) 365-1460, 1(518) 365-3907; e-mail: olegasaulenko@gmail.com
Добавить комментарий
0 комментариев