-->
Четверг, 28 Марта 2024
RUNYweb.com > > >

Оценить материал


Вставить в блог

Bookmark and Share

Наталья Колодзей: «Самое важное чувствовать, что ты сделал что-то хорошее.»

24 Августа, 2011, Беседовал Геннадий Кацов

Наталья Колодзей в музее Челси, июнь 2011.

Наталья Колодзей в музее Челси, июнь 2011. Фото © RUNYweb.com

Наталья Колодзей в ЭНЦИКЛОПЕДИИ РУССКОЙ АМЕРИКИ > > >

Петр Беленок и Наташа Колодзей танцуют, Москва
Петр Беленок и Наташа Колодзей танцуют, Москва. Фото из архива Kolodzei Art Foundation

Наталья, Вы - единственный повод для  сегодняшнего разговора. Не Ваша выставка, не “Kolodzei Аrt Foundation”, а Вы – Наталья Колодзей. Так что, давайте начнем, как это у нас принято – со дня рождения, с места рождения. 
Родилась я в Москве в 1974-м году. Насколько я себя помню, всегда была окружена коллекцией, которую мама начала собирать еще в 60-е годы. Когда мне был всего только год, на мой день рождения известный московский художник, Петр Беленок, принес мне не погремушку, а работу с дарственной надписью.

Ваша мама считает, что просто денег не хватило ни на куклу, ни на шоколадку, легче было работу подарить.
Я не знаю, какая была причина, но до сих пор очень дорожу этой работой, потому что она положила зерно нашей коллекции.

То есть, от нее, именно, стартовала коллекция?
Ну, я думаю, что от нее, наверное, стартовало сознание: в будущем, когда мне исполнилось 10 лет, я решила стать коллекционером. Естественно, в два года, как все дети, я пошла в изостудию. Там я лепила, рисовала, делала замечательные абстракции.

С двух лет?
С двух лет. Когда мне было пять лет, я занималась в изостудии, и в доме Архитектора у меня была персональная выставка. Так что, моя карьера художника была замечательная. А в 10 лет, когда довольно известный московский художник Владимир Янкелевский дал мне право выбрать из трех офортов работу для нашей  коллекции. Вот это ощущение выбора и какого-то причастия, как бы привело к тому, что я решила, что я брошу рисовать и стану искусствоведом. 
В то время я представляла, что я буду арткритиком. И когда я говорила об этом нашим иностранным знакомым, то все они очень удивлялись, потому что здесь арткритика имеет совершенно другое значение. Ну, естественно, как все молодые искусствоведы Москвы, я пошла сначала в Пушкинский музей, в клуб юных искусствоведов. Потом, естественно, на подготовительные курсы МГУ, но, так как я приехала сюда уже в 1992-м году и поступила в Университет уже здесь, в Америке, то в России я ничего не заканчивала.

Слева сидит коллекционер Георгий Дионисович Костаки, справа художник Михаил Матвеевич Шварцман, Москва
Слева сидит коллекционер Георгий Дионисович Костаки, справа художник Михаил Матвеевич Шварцман, Москва. Из архива Kolodzei Art Foundation

Вы здесь какой колледж закончали?
Здесь, когда я приехала первый раз в 1992-м  году, меня позвал к себе Нортон Додж, известный коллекционер русского искусства. И в то время он как раз был в процессе – он передавал свою коллекцию, которая состояла более, чем из 30 тысяч произведений Ратгерскому Университету, в «Джейн Вурис Циммерли Арт Музеум». И я к нему приехала на ферму в большое “Mechanical Weel” в Мериленде, где я пробыла 6 месяцев, помогая ему с этой коллекцией. И в то время они искали кого-то в музее, чтобы помогли с трансакцией, чтобы помогли с именами, помогли с отбором работ. Поэтому, Нортон Додж предложил мне приехать в Ратгерс и там учиться. Они специально создали специальный грант, на который там нужно было знать столько всего, что… - не именной грант, но получилось так, что я была единственным человеком, который мог его получить. 
Потому что ни до меня, ни после никто не мог его получить: надо было знать все русское искусство, до того как ты закончил университет. И так как я получила этот грант, я поняла, что Ратгерс становится центром для русской культуры в Америке, центром для русского изобразительного искусства. Я поняла, что это очень хороший выбор, закончила Ратгерский Университет с отличием.
После этого я поступила, как поступают все искусствоведы, в аспирантуру. Но тогда уже, в 1991-м году мы создали здесь фонд “Kolodzei foundation”, который занимается пропагандой русского искусства через выставки в некоммерческих музеях, центрах, и также публикацией книг, каталогов, экранизаций, лекций. 
В 2004-м году мы начали работать над проектом Олега Васильева. И, конечно, передо мной был выбор: или работать над книгой и выставкой Олега Васильева, или, как хотел Ратгерс, посвятить все свое время учебе в аспирантуре. Это был такой сложный выбор, и я решила, что работа над книгой Олега Васильева будет намного важнее для русской культуры и для меня. 
Я решила временно учебу, как бы прекратить, то есть я не закончила, все забросила и вместо этого с большим удовольствием занялась проектом Олега Васильева. С большим успехом у нас эта выставка прошла, в 2004-м и 2005-м году в Третьяковской галерее и в Русском музее. Олег Васильев в первый раз приехал к нам в Москву, то есть, я думаю, для меня это было очень важным моментом.

Кстати, сопоставляя Ваши отношения с художниками уже в зрелом возрасте и в детстве, художники – они очень сложные люди. Ведь Вы с детства в этом  кругу вращались.
Они, конечно, сложные, но они очень интересные. Особенно, когда ты общаешься с современными, живущими художниками, ты чувствуешь сопричастность сегодняшнему дню. Ты понимаешь, что ты выбираешь одного или другого художника, и тем своим выбором ты, как бы, меняешь историю. Когда ты включаешь их в свою коллекцию, на выставки, пишешь о них. То есть ты участвуешь в этом историческом процессе. Они делают эти работы, но ты участвуешь в этом процессе по-другому.

Наталья Колодзей и Нортон Додж у Нортона Доджа, Maryland, USA, 1993
Наталья Колодзей и Нортон Додж у Нортона Доджа, Maryland, USA, 1993. Из архива Kolodzei Art Foundation

Два вопроса. Один – кто-то остается благодарен, а второй – понятно, что кто-то остается и обижен.
Ну, благодарность здесь… Самое важное, что бы ты для себя чувствовал, что ты сделал что-то хорошее. А благодарность – это вещь такая. Зависит и от художника, и от натуры человека. Потому что все художники разные, разные по характеру, поэтому я особенно благодарности не жду. А обида, конечно. Обо всех не напишешь и не поможешь. И, конечно, существует очень много художников у нас в коллекции, больше 7000 работ, 300 авторов, но, конечно существуют художники, с которыми… Просто нас очень мало, мы не можем работать со всеми. В одном году мы работаем с одними, в другом  - с другими, но со всеми, естественно, мы не можем работать.

Ваша мама рассказывала, что коллекция постоянно пополняется. Каким образом, то есть, где точка отсчета: этот будет человек в Вашей коллекции, а этот нет.
Ну, я думаю часто: сейчас фонд стал очень известным, нам пишут, в день я получаю по 100-200 e-mails от разных авторов с просьбой посмотреть их творчество, с просьбой посмотреть их работы. Многих мы начинаем смотреть, разобираемся, что они в своей творческой деятельности делают. К кому-то присматриваемся, посещаем выставки. И потом уже смотрим, подходят ли их работы в нашей некоммерческой музейной деятельности.

То есть, Вас провенанс интересует, история картины, история художника?
Ну да, история – конечно, интересует, но в основном старые картины. В основном 1960 - 70-х годов, но сейчас интересует и молодое поколение, чем оно дышит на сегодняшний день.

Наталья, Вы молодая, красивая женщина. Кроме искусства, есть какие-нибудь сферы интересов?
Ну, есть, конечно.

Расскажите. Коктейли любимые?
Коктейли? Я люблю, например, джин-тоник. Один из моих любимых напитков. Но, вообще, я очень разносторонний человек, потому что в 9 лет я начала заниматься дзюдо. Я считаю, что это очень важно - быть в спортивной форме в наше время.

Продолжаете?
Нет, но я получила зеленый пояс, что для юношеского возраста была как бы высшая награда. Спорт я очень люблю, например теннис, но, конечно, любительский.

Наталья Колодзей, Почетный член Российской академии художеств, Москва, 2008
Наталья Колодзей, Почетный член Российской академии художеств, Москва, 2008. Из архива Kolodzei Art Foundation

Большой теннис?
Большой теннис. И пинг-понг люблю. Люблю играть в шахматы, ходить в театр, на концерты, насколько позволяет время. То есть, искусство, конечно, моя жизнь, я его очень люблю. Каждый день, когда я встаю, с большим удовольствием, например, когда мне надо пойти на выставку и посмотреть нового художника, всегда большая радость на душе. Это не зависит от того, понравится художник, не понравится, но всегда ощущение очень позитивное. Поэтому мне кажется, что мне очень повезло, -  что тем, с чем я родилась, коллекцией мне очень нравится этим заниматься. Я счастливый человек.

Вы считаете себя ньюйоркцем, или Вы все еще продолжаете считать себя москвичом? Вы же постоянно в разъездах. Как Вы себя ощущаете? К какому городу, к какой стране Вы привязаны больше?
Я считаю сейчас, что я как бы человек глобальный, global citizen, как сейчас говорят, космополит. То есть, я ощущаю себя очень хорошо в Нью-Йорке, но когда я приезжаю в Москву, я тоже себя там ощущаю очень хорошо. Единственное что, у меня как бы такой маленький переключатель в голове, то есть, как только я в Шереметьево сажусь в аэропорт, я переключаю его, то есть, я  нахожусь в Москве и живу по российским законам. Когда я прилетаю в JFK, я его переключаю обратно, то есть я приезжаю в Америку и живу по американским законам. И когда ты это понимаешь, то тебе становится очень легко жить. То есть, ты не будешь каких-то вещей, к которым ты привык здесь в Нью-Йорке ожидать в России. И когда ты это понимаешь, то чувствуешь себя очень хорошо в любой стране.

Какой-то город есть, в котором Вы бы хотели жить дольше по времени?
Мне кажется сейчас, так получается, что Нью-Йорк и Москва – это идеальные два города.

Нью-Йорк, понятно, это галереи, это театры. Это ночная жизнь. В Нью-Йорке есть огромное количество дискотек, в Нью-Йорке есть большое количество ночных баров. Вы, я думаю, не отрезаете это от своей жизни?
Нет, я с большим удовольствием.

Куда Вы ходить любите?
Ну, разное. Мне больше нравятся такие, более спокойные… Естественно, когда я училась в университете, мы ходили больше по ночным клубам, и.т.д. Была очень бурная жизнь до 5-ти утра, с танцами и прочим. И когда, например, в Tunnel большие выставки устраивались, то была тоже очень бурная жизнь. Сейчас мне как-то больше нравятся джазовые клубы, где можно спокойно посидеть, отдохнуть, поговорить, потому что, к сожалению, во многих клубах ночных ты даже не слышишь собеседника. А мне все-таки хочется с человеком не только потанцевать и повеселиться, но хочется как-то и пообщаться тоже.

Олег Васильев, Наталья и Татьяна Колодзей, открытие выставки Олега Васильева в Государственной Третьяковской галерее, Москва, 2004
Олег Васильев, Наталья и Татьяна Колодзей, открытие выставки Олега Васильева в Государственной Третьяковской галерее, Москва, 2004. Из архива Kolodzei Art Foundation

У Вас коллекция этническая. Не было мысли развернуть ее в сторону, например, американских художников?
В том смысле, что многие художники в нашей коллекции, как Комар и Меломид, Илья Кабаков стали американскими художниками.

Географически и по призванию уже.
Да. Например, сейчас, в 1997 году, когда Биеннале Уитни представляла работы Ильи Кабакова, они писали Америка,  Russian born, American Nation, то есть, американец, рожденный в России. Поэтому сейчас у нас много таких художников, которые проживают здесь большую часть своей жизни и стали американскими подданными. Но мы все-таки создали… Должна быть у каждого коллекционера какая-то узкая специализация. Потому что, если коллекция расширяется и бросает тебя в стороны, я не знаю, XIX-й, XX-й век, XVI-й, XXI-й век, то конечно с ней будет очень сложно, потому что коллекция не может быть такая всеядная. То есть, должен быть какой-то фокус. Искусство России, то есть то, с чего мы начали, - фокус нашей коллекции.

Столько лет общаясь с художниками (мы же говорим не только о картинах, мы говорим о людях) была ли вот такая, от всего сердца, любовная тяга к какому-то художнику. Все-таки творческие люди, они захватывают.
Нет, но они все интересные.

Романтическая история у Вас есть с художником?
Нет. Я думаю, что романтических историй не должно быть с художниками, потому что это все-таки профессиональная деятельность.

То есть, Вы художников заранее вырезали из своей личной биографии?
Честно говоря, да, потому что…

Так это дискриминация.
…потому что, когда в 10 лет Янкелевский дал мне выбрать офорт для нашей коллекции, я поняла, я была очень маленьким ребенком, но я поняла, что быть художником и искусствоведом одновременно, если ты работаешь с живущими художниками, невозможно. Поэтому должна быть какая-то профессиональная деятельность. Нельзя смешивать одно с другим, хотя многие художники – очень симпатичные люди, так что просто…

Татьяна и Наталья Колодзей в музее Челси, июнь 2011г. Фото © RUNYweb.com
Наталья и Татьяна Колодзей в музее Челси, июнь 2011г. Фото © RUNYweb.com

Вы кого-то не упомянули? Кстати, если бы Вам сказали – назовите трех художников из Вашей коллекции.  И художника, будем так говорить, всех времен и народов? Интересен Ваш выбор.
Ну, из нашей коллекции – нам этот вопрос задают постоянно. Назовите любимую работу любимого художника. Так как я – профессиональный искусствовед, я этого сделать не могу. То есть, я могу назвать 20-30 художников, потому что то, что в коллекции, даже то, что висит у нас в доме, - то сегодня мне нравится работа одного художника, завтра мне нравится работа другого художника. Поэтому, конечно, я так не могу назвать.

Хорошо, а если не из Вашей коллекции?
Если подумать о русской культуре, то и Кандинский, и Малевич,

Все-таки, ХХ-й век?
Я думаю, что ХХ-й век, конечно.

А если мировых художников мы возьмем?
Ну, естественно, и Леонардо, все старые мастера.

То есть, в три имени Вы не уложитесь?
В три имени не то, что не уложусь, я думаю, не уложусь в 100 имен. То есть люди, которые действительно меня восхищают, я говорю про Ван Гога, то есть восхищает и творчество и жизнь, потому что очень интересно, - здесь можно перечислять весь вечер.

А если бы кто-то Вам сказал: «Вот я сейчас могу оживить любой исторический персонаж» - не обязательно художника, с кем бы Вы хотели встретиться?
С Леонардо – точно.

А если не обязательно художника? Мать Тереза?
Нет. Ну, мать Тереза, может быть, нет. Вот с художниками, например с Леонардо или с Ван Гогом, я бы хотела встретиться.

У Вас  все равно все крутится вокруг художников.
Жизнь так построена. И мне это очень интересно.

Вы не подумали о хореографе, Вы не подумали о режиссере, Вы все время думаете о художниках?
Да, да, думаю, что да.

То есть – Баланчин, Феллини – это другое, а с Леонардо Вы бы встретились?
Да!

Наталья, Вы счастливый человек?
Счастливый. Счастливый, потому что я занимаюсь любимым делом. Это не каждый может сказать!

Loading video...

! Данное интервью является текстовой распечаткой видеоинтервью, размещенного в Энциклопедии Русской Америки.  Авторская лексическая основа сохранена без изменений!

© RUNYweb.com

Просмотров: 8813

Вставить в блог

Оценить материал

Отправить другу



Добавить комментарий

Введите символы, изображенные на картинке в поле слева.
 

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

НАЙТИ ДОКТОРА