Трое русских на нью-йоркском рандеву. Высоковольтная выставка на Манхэттене
23 Июля, 2014, Владимир Соловьев
Фрагмент работы Наташи Шарымовой, представленная на фотовыставке «Neon 15K Volts: New Photography in the West Village»
В середине июля в манхэттенском Вест-Виллидже открылась выставка фотографии «Neon 15K Volts: New Photography in the West Village» с участием трех фотохудожников Наташи Шарымовой, Алекса AG и Дмитрия Кравцова. Представленные в экспозиции работы, созданы под эмоциональным, духовным и психологическим воздействием города. Все они демонстрируют самые инновационные подходы к искусству фотографии.
Напряг, да еще какой! Недаром эта выставка трех русских в «Westbeth», самом центре Уэст-Виллидж, так и названа: «Неон – 15 тысяч вольт». Наиболее адекватен этому названию Дмитрий Кравцов с его наэлектризованными абстракциями, если не смахивающие, то родственные школе лучизма, одному из ранних направлений абстракционизма. Экспериментальные фотофантазии Дмитрия Кравцова не просто лучисты – их буквально динáмит (ударение на среднем слоге), они эмоционально и чувственно динамичны, буквально взрывая сплошную ночную тьму разноцветными сполохами света, без разницы, какой у них реальный источник – рукотворный или нерукотворный, заходящее солнце или неоновая иллюминация. Если его работы и абстрактны, то до известной степени, потому как угадывается, а иногда и узнается прообраз его ночных видений – Нью-Йорк. Что замечательно – художник железной пятой прессует хаос метрополиса, устанавливает на месте урбанистской анархии свой миропорядок.
Вспомнил почему-то знаменитое путешествие Гончарова на фрегате «Паллада». Началась буря, капитан вызвал автора «Обломова» на палубу, чтобы он полюбовался разгулом стихии – ну, типа «…буря, мы поспорим и поборемся мы с нею». Иван Александрович с отвращением глянул на бушующее море, сказал «Непорядок» и спустился к себе в каюту. Иначе, думаю, поступил бы Дмитрий Кравцов. Он бы мановением руки художника внес порядок в беспорядок, верный постулатному стихотворению Тютчева «Поэзия»:
Среди громов, среди огней,
Среди клокочущих зыбей,
В стихийном пламенном раздоре,
Она с небес слетает к нам --
Небесная -- к земным сынам,
С лазурной ясностью во взоре.
И на бунтующее море
Льет примирительный елей.
Работа Дмитрия Кравцова, представленная на фотовыставке «Neon 15K Volts: New Photography in the West Village»
По контрасту, по противоположности перейду к единственному женскому экспоненту этой выставки Наташе Шарымовой, эмоционально, наоборот, самому стихийному, иррациональному, неуправляемому художнику. И это несмотря на охлаждающую технику ее разноцветных композиций на металле и на металлической бумаге. Я бы рискнул сказать, что эти композиции когда адекватны по душевному настрою выбранной технике, как, например, «Shining», а когда, совсем напротив, полярны ей, как, скажем, образы кафедрала или стоящей на коленях девушки. Не в упрек художнику будет сказано, потому что в таких ее работах наличествует – нет, не противопоставление, а скорее сопоставление – обжигающе ледяной техники с ее мерцанием полярного сияния (под таким названием у Шарымовой есть соответствующая работа) и горячего драйва необузданной невнятицы подсознания. Ладно, не станем привлекать к ее творчеству великое учение великого Фрейда и обойдемся без психоанализа, прибережем его для других случаев, когда он в самом деле будет позарез. Сравним это со снами наяву, над которыми человек не властен, зато они – над ним.
 Работа Наташи Шарымовой, представленная на фотовыставке «Neon 15K Volts: New Photography in the West Village» |
Тут встает вопрос: так ли уж надобны этим изовидениям названия? Не лучше ли было пронумеровать их на манер Кандинского, Мондриана и Поллока? Это не совет Наташе Шарымовой, а вопрос самому себе, на который у критика ответа нет. То есть ослабить поводок, а то и вовсе выпустить на волю воображение зрителя? Тогда на месте загадки окажется тайна, а та более приличествует искусству, конечная цель которого бесконечность. Уж коли к Дмитрию Кравцову я подыскал литературные параллели, то тем более к Наташе Шарымовой, которую знаю с питерских времен, как меценатствующую молодым (и не только молодым) талантам добрую самаритянку и фотоархивариуса сначала ленинградского андеграунда, а после переезда многих его представителей в Америку – фотолетописца русского литературного Нью-Йорка.
Чтобы стихи из меня не посыпались, как из рога изобилия, сошлюсь хотя бы только на два. Само собой, Лермонтов – это к тому, как Шарымова внимает рвущейся в ее сознание бессознанке:
Есть речи — значенье
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно.
Зато второй пример – в двух редакциях: «Стихи сочиненные ночью во время бессонницы»
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу.
Это у Пушкина, который сочетал в себе Моцарта и Сальери - я сейчас о творческих принципах, а не о гении и злодействе, - а потому поверял, пытался поверить алгеброй свою душевную невнятицу. Иначе у его посмертного редактора Жуковского, адепта немецкого романтизма и мистицизма:
Я понять тебя хочу,
Темный твой язык учу.
Вопрос нашему художнику: какой вариант Вам ближе, Наташа Шарымова?
И, наконец, Алекс AG, с которого, может, следовало начать, потому что он задает тон этой выставке, но на закуску тоже сгодится. Хотя его жанровая «палитра» (читатель простит мне этот анахронизм по отношению к фотоискусству) весьма разнообразна, но он как раз больше других привязан к месту действия – к Нью-Йорку. Здесь-то на память приходит уйма стиховых цитат, включая заезженные Маяковского и Вознесенского, но как раз «Ночной аэропорт в Нью-Йорке» - «Автопортрет мой, реторта неона, апостол небесных ворот - аэропорт!» - идеально, один к одному подошел бы к Дмитрию Кравцову. К головокружительным нью-йоркским ведутам Алекса AG подошло бы скорее киносравнение – по крайней мере меня преследовало название хичкоковского фильма «Вертиго», пока я кружил по залам с этими классными городскими пейзажами.
.jpg)
Фрагмент работы Алекса AG. Фото с сайта compressedpanoramas.com
Одновременно вертиго - медицинский термин: испытываемое больным чувство, что он сам либо окружающие его предметы находятся в постоянном движении. Вот именно: меня вращало и крутило вместе с этими ландшафтами, снятыми сверху на манер винтовой лестницы. Опасное, рисковое путешествие, пока я не успокоился и не утешился в следующем зале, где Алекс AG сменил художественную маску и предстал в совсем ином качестве – как лирик и минималист: превосходная «Стрекоза», например. Как бы это объяснить поточнее. Сравним, к примеру, двух самых знаменитых венецианских пейзажеписцев: объективистского, фотографического, открыточного Каналетто – и субъективного по-прустовски чувственника Франческо Гварди. Понятно, наш Алекс AG ближе к эмоционалу Гварди, но на современный, продвинутый лад. Назвать его сюрреалистом все-таки недостаточно, хотя сюр в его фотокартинах очевиден. Визионер, галлюционист, иллюзионист, городской соглядатай, вуайерист и сумасшедший, он кайфует, тащится и балдеет от Нью-Йорка, влюбленный в этот безумный и прекрасный город. У него самого вертиго, которым он заражает зрителя благодаря тончайшему лиризму его композиций.
Остается только добавить, что «Westbeth» - жилищный комплекс специально построенный для художественной интеллигенции, где показан был первый звуковой фильм, продемонстрирован первый беспроводный микрофон, проведена первая телетрансляция и установлен первый компьютер. К этой традиции новых технологий своеобразно примыкает высоковольтная выставка трех русских художников.
Выставка проходит в галерее Westbeth Gallery (55 Bethune Street, New York, NY 10014 (btw Washington Street and West Street)) и продлится до 26 июля.
© RUNYweb.com
Первый в истории русской иммиграции в Америке общинный мемориальный дом «Лисовецкий» – это место, где в скорбную минуту ухода родного человека, вы будете обеспеченны самой добросовестной помощью на родном языке
Профессиональная видео-съемка и монтаж видео. Телефоны: 1(518) 365-1460, 1(518) 365-3907; e-mail: olegasaulenko@gmail.com
Добавить комментарий
0 комментариев