-->
Пятница, 29 Марта 2024

Оценить материал


Вставить в блог

Bookmark and Share

МИФЫ НЬЮ-ЙОРКА: История с географией. Часть 5. Кровавая баня.

27 Октября, 2010

Совета Двенадцати

В дальнейшем, ново-амстердамцы обвинили своего губернатора в том, что он и только он виноват в убийственной голландско-индейской войне. На что Виллем Кифт достойно отвечал: "Сами дураки!" 

И нельзя сказать, чтобы в этом он был полностью неправ. До того исторического момента, когда в ночь с 25 на 26 февраля 1643 года 80 индейцев были убиты и тела их пущены вниз по реке Гудзон, Кифт все-таки предпринимал попытки к мирному разрешению голландско-индейского конфликта. 

Так, в 1642 году представители 12 знатных и уважаемых семей Нового Амстердама организовали Совет. Его целью было оказывать помощь губернатору как на случай ведения военных действий, так и в поисках мира. Совет Двенадцати впервые собрался 29 августа 1642 года. 

Понятно, что Кифт оказался в Совете тринадцатым по счету. По натуре, губернатор был отвратительным хамом и скандалистом, а по вере своей число 13 не переносил до желудочных колик и боли во всех четырех зубах мудрости. 

"Значит так, - заявил Кифт глубокоуважаемым землякам,- имел я ввиду ваш Совет и ваши дебильноватые семьи. Будем индейцев резать, как свиней!"

Члены Совета возроптали. "Мы как раз и собрались для того, - поднял голос мудрейший из двенадцати, - чтобы обсудить этот вопрос. Как по нашему, индейцы в ответ могут резануть так, что мало не покажется." 

Довод был настолько убедительным, что Кифт опрокинул два стакана "красного" подряд, не закусывая. 

"Так ведь и мы их,"- после напряженной паузы аргументировал губернатор. 

"Так ведь и они нас,"- аргументировали представители ново-амстердамской элиты. 

Часа полтора разговор продолжался в том же духе, не балуя грядущих историков разнообразием. То есть, веди секретарша стенографический отчет о встрече губернатора с двенадцатью мудрейшими, после первой же страницы можно было смело ставить пометку:"Со стр.2 по стр.120 беседа протекала без изменений." 

Все-таки, северные народы - это серьезная загадка для человечества (правда, не меньшая, чем южные). 

К пятому часу, когда обе стороны изрядно подустали от количества выпитого, было принято решение, на которое менее мудрейшим пяти часов явно бы не хватило: попробовать наладить мир с индейцами-алгонкинами, равно как и с племенами раритан и уэккуаскикс (wecquaesqeeks). 

"Значит, так и порешили,- завершил встречу губернатор.- Подождем пока резать, как свиней, алгонкинов, раритан и уэкку... уэкуа... и этих самых, имя которых постесняется произнести любой уважающий себя голландец." 

Видимо, губернатор ненавидел индейцев во всяком состоянии, тем более сильнейшего алкогольного опьянения.

Миротворческую миссию взял на себя всеми уважаемый датчанин Йонас Бронк. Индейцы относились к Бронку с симпатией и часто говаривали, сидя вокруг костра, посасывая трубку и просушивая свежедобытые скальпы: "Этот бледнолицый Йонас - очень хороший бледнолицый. От совсем не такой бледнолицый, как тот бледнолицый, который начальник. Тот - полное дерьмо, а этот - очень хороший!"

Индейцы встретились с Бронком и пообещали прекратить вырезать голландцев, как свиней, в классическом стиле "вендетты". Но при этом пусть все знают, что в будущем каждого убийцу, унесшего жизнь индейца, ждет судьба Клауса Свитса (как вы помните, индеец убил Свитса, поскольку 16 лет до того Свитс убил дядю этого индейца). 

То есть, кто старое помянет - тому глаз вон, а по-новой лучше вообще не начинать.

Губернатор Кифт по-отечески расцеловал вернувшегося с задания И.Бронка и окончательно закрепил за ним грант на владение фермерским участком севернее Манхеттена (The Bronx сегодня). 

В период временного перемирия, а в том, что оно будет только временным никто не сомневался, Кифт потребовал от Совета Двенадцати реорганизации местных структур управления. Двенадцать тут же выдвинули следующие предложения: создать при губернаторе Консультационный Совет из пяти наимудрейших (очевидно, не так легко набрать двенадцать толковых голландцев для решения городских вопросов), предоставить для поселенцев свободу передвижения (мы помним, что Кифт ввел в Манхеттене казарменный режим - ни войти, ни выйти из форта не было никакой возможности без официальных документов) и выгнать из города обосновавшихся в нем скотов-англичан со всем их крупным рогатым скотом вместе. 

Надо думать, что состояние безпрерывного похмелья сказывалось на добродушном нраве голландцев: все их стало раздражать - с одной стороны индейцы, с другой - англичане. 

Кифт поблагодарил Совет Двенадцати за своевременные предложения и напомнил, что Совет задумывался вовсе не для того, чтобы совать свой нос в губернаторские дела. А для помощи по индейскому вопросу. 

Тут подошло 25 февраля - и все пошло прахом. После кровавой февральской бойни, стычки между индейцами и голландцами приобрели характер постоянный, т.е. вполне нордический. На форт индейцы напасть не решались, а вот окрестности подчистили прилично. 

Из более, чем сорока ферм (bouweries) вокруг Манхеттена, только четыре-пять не были разрушены: фермеров убивали вместе с их семьями, дома разрушали вместе с фундаментом, а домашних животных, в зависимости от индейского настроения, либо забирали в качестве трофеев, либо уничтожали вместе с котами и крысами.

К сентябрю в Нижнем Манхеттене было уже не пройти от неимоверного количества беженцев, нашедших убежище за стенами форта. Новый Амстердам принимал не только фермеров с окрестных земель, но и беженцев из Коннектикута: индейцы взялись за голландцев не на шутку и единственным местом, способным оказать сопротивление, был манхеттенский форт.

Губернатор Кифт срочно созывает новый городской Совет, на этот раз состоящий уже из 8 человек (с числительными у голландцев тоже все было в порядке: 12-5-8- ?...). 

Возглавил Великолепную восьмерку Корнелиус Мелин, под патронажем которого находился Стэйтен Айленд. Новый Совет сразу же пришел к выводу, что единственное, чего не хватало двум предыдущим советам - это мудрости. После чего было принято неожиданное решение атаковать только алгонкинов и искать мира с индейцами с Лонг Айленда. 

Более того, "Восьмерка и Кифт" постановили назначить главнокомандующим ново-амстердамской армии англичанина (?) Джона Андерхилла для борьбы с индейцами и соорудить линию оборонно-заградительного земляного вала, которая как раз и проходила вдоль нынешней Уолл-стрит. 

Успешный рейд капитана Джона Андерхилла явился причиной скоропостижной смерти сотен индейцев в Коннектикуте и Вестчестере. Только в одной военной экспедиции в Гринвич (Коннектикут) было уничтожено до 500 индейцев - цифра, по тем временам, чудовищная. 

Если рассуждать относительно, то для 17 века капитана Андерхилла и его команду можно смело назвать "оружием массового уничтожения". На примере этой военной акции индейцы поняли, почему англичане прибрали к рукам половину Земного шара, а голландцы - нет, и решили пойти на некоторые уступки. 

В апреле 1644 года почти половина индейских племен согласилась на мировую.

По мнению Восьмерки, во всех бедах был виноват губернатор и ответственность за унесенные жизни и принесенные лишения ложилась на Виллема Кифта. Но договор о мире, подписанный в апреле, развернул ситуацию, усилив автократические позиции губернатора. 

В июне Кифт возвратился к своей излюбленной теме: повышению налогов. Разрушенные поселения требовали немалых кап. вложений - и повышение налогов с поселенцев напрашивалось само собой. 

"То есть, как! - возмутилась Восьмерка, пока народ безмолвствовал.- В наших республиканских традициях - получить всеобщее одобрение и только в этом случае проводить в жизнь твои гнусные идеи." 

Кифт понял, что деваться некуда, и созвал Восьмерку - впервые после сентябрьского кризиса. Горожане ненавидели Кифта (обратите внимание!) прежде всего за высокие налоги, которые взимал губернатор с пивоварен и что, естественно, падало невыносимым бременем на посетителей таверн. 

То есть, голландцы верны себе: идет война народная, а проблема пивного прейскуранта ставится во главу угла, как основная болезненная тема современности. Хотя, в Новом Амстердаме живут уже не только голландцы: из Дэлавера прибыли сильно пьющие шведы, умножилось количество удачно пьющих англичан, к которым присоединились алкоголики из Бразилии и Кюрасао, а также уверенно пьющие дружественные индейцы. 

И, в качестве баланса, трезвенники-негры. Когда в 1643 году иезуитский миссионер, отец Исаак Джогус прибыл в Новый Амстердам, в городе уже говорили на 18 различных языках и население его перевалило за семь сотен. 

В общем, городок был еще тот. "И в этом бедламе, - подумал Кифт, - можно бы неплохо нагреть руки."

Кифт открывает собственный винокуренный заводик и сам же изменяет правилам, которыми он обложил ново-амстердамские таверны. 

В скором времени, каждое четвертое здание в городе было тем или иным вариантом таверны. Городскую церковь в то время возглавлял Его преподобие Богардус, который осудил поведение губернатора, точно также, как было осуждено в иные дни поведение предыдущего губернатора - Ван Твиллера.

Так как губернатор Кифт редко посещал церковь, то отомстить Богардусу он решил самым незатейливым образом: именно во время богослужения, губернатор регулярно проводил строевые учения городской милиции (Militia), что сопровождалось звучным барабанным боем.

Само собой, Богардус себя не слышал, не говоря о прихожанах. 

Непочтение к церкви и к Его преподобию возмутило Восьмерку. В августе 1644 года, а повторно - в октябре, была направлена петиция в Высшие инстанции с требованием отозвать Виллема Кифта с губернаторской должности. 

Затяжная свара по поводу взаимоотношений Кифта с его тавернами и Его преподобием растянулась еще на пару лет. 

Ах, да: мир с индейцами был подписан 30 августа 1645 года.

Источник: www.gkatsov.com

Просмотров: 8076

Вставить в блог

Оценить материал

Отправить другу



Добавить комментарий

Введите символы, изображенные на картинке в поле слева.
 

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

Видео

Loading video...

НАЙТИ ДОКТОРА

Новостная лента

Все новости