-->
Четверг, 28 Марта 2024

Оценить материал


Вставить в блог

Bookmark and Share

Анатолий Кудрявицкий: «Я никакой не русско-ирландский, а русский и англоязычный ирландский поэт!»

2 Июня, 2014, Беседовал Геннадий Кацов

Анатолий Кудрявицкий  — русский и ирландский поэт, писатель, переводчик и редактор.

Анатолий Кудрявицкий — русский и ирландский поэт, писатель, переводчик и редактор

Анатолий Кудрявицкий  — русский и ирландский поэт, писатель, переводчик и редактор. Родился в Москве 17 августа 1954 года. После окончания Московского медицинского института Анатолий Кудрявицкий работал исследователем в области иммунологии, журналистом, литературным редактором в журналах «Знание — сила», «Огонек», редактором поэзии в журнале «Иностранная литература», заместителем главного редактора литературного журнала «Стрелец». В конце 1970-х — начале 1980-х был одним из авторов самиздата. Его «эпиграммы на открытках», выполненные в тот период, представлены в антологии «Самиздат века». Первый рассказ опубликовал в 1989 году, первую подборку стихов — в 1990 году. В 1993—1995 годах входил в поэтическую группу мелоимажинистов. Член Союза российских писателей, международного и ирландского ПЕН-клуба, он в 1998 стал основателем и первым президентом (1998—1999) Российского поэтического общества. С 1999 г. член ред. совета «Журнала ПОэтов» (Москва). В 1999 году Анатолий Кудрявицкий эмигрировал. В течение двух лет он жил во Франкфурте-на-Майне, затем переехал в Дублин (Ирландия), где живёт в настоящее время. С 2006 по 2009 годы преподавал литературное творчество в Ирландском Писательском Центре. С 2007 года является редактором международного журнала хайку «Shamrock», а также редактирует международный сетевой литературный журнал на русском языке Окно. С 2012 года редактирует также журнал англоязычной flash fiction «Emerald Bolts»

Анатолий, не так часто появляется возможность побеседовать с русско-ирландским поэтом. Ваша мать была ирландского происхождения, вы пишите по-русски и по-английски, вошли в шорт-лист поэтической премии имени Роберта Грэйвза (Великобритания — Ирландия), живете в Дублине. Что значит быть русско-ирландским поэтом? 
Мне кажется, это словосочетание не имеет смысла. Я никакой не русско-ирландский, а русский и англоязычный ирландский поэт (в Ирландии есть и ирландоязычные, к которым я не отношусь). Здесь есть разница. Поэзия живет в языке. Русско-ирландского, русско-американского поэта быть не может. Набоков был прозаиком русским и американским, Бродский поэтом русским и американским, хотя его русские стихи меня несравнимо более впечатляют, чем английские. Вот эссеистом англоязычным он был первоклассным.

Какова она, современная ирландская литература? Современная поэзия? Вы много переводите ирландских поэтов на русский язык, ну и, опять-таки, «прописка» в городе, ставшем после Джойса одним из литературных знаков и символов, говорит о многом. Я бы так сузил вопрос об ирландской поэзии: какова она после ухода ирландского поэта и Нобелевского лауреата Шеймаса Хини? Кстати, в Москве проходил ведь Фестиваль ирландской поэзии, не знаю, существует ли он сегодня. 
Ирландская поэзия сейчас меняется на глазах. Поэты понимают, что создавать сельские зарисовки в традиции описательной поэзии Патрика Каванаха и Шеймаса Хини больше уже невозможно, надо искать новую поэтику. Дублинец Моррис Скалли, например, пишет в духе американских L=A=N=G=U=A=G=E поэтов. Живущий на Западе Ирландии Киран О’Дрисколл создал сложную, необычную поэтику, пронизанную элементами магического реализма. Интересны также сюрреалистические построения североирландской поэтессы Мэйв Макгакиан. Каждый из них создал самобытный стиль. Так что, мы скоро увидим что получится из многочисленных поэтических экспериментов, кто из поэтов нового поколения будет признан как зачинатель нового направления. А Фестиваль ирландской поэзии проходил в Москве в 1999 году, как раз перед самой моей эмиграцией, и я в нем участвовал. Очень было интересно.

В 2010 году вы вошли в состав жюри Дублинской литературной премии. Если считать, что в Дублине вы живете с начала 2000-ных, то налицо – стремительный рост признания. Как пришлось вам в этой ответственной роли – член жюри?
Мне пришлось за год прочитать 256 англоязычных и переводных романов, которые мне на дом доставил довольно большой фургон. Русских авторов среди номинантов не было. Некоторые из этих романов мне очень понравились, например, удостоенный в конечном итоге Дублинской премии роман голландского писателя Гербранда де Баккера «Близнец». У меня был персональный фаворит, вошедший в шорт-лист - роман англичанина Роберта Эдрика «В свете Зодиака», напомнивший мне антивоенные романы Ричарда Олдингтона. К сожалению, английские члены жюри посчитали, что он слишком «анти-истэблишмент». А для меня – в самый раз!

Давайте поговорим теперь о восточной традиции в ирландской литературе. В 2006 году вы стали одним из основателей Ирландского общества авторов хайку, а в 2007 году – его председателем. Ну, то что хайку можно писать не только в Японии и не хуже, чем в Японии, стало окончательно понятно еще в 70-е годы. Швед Томас Транстрёмер, хайку которого которого вы переводили, получил Нобелевскую премию в 2011 году. А что собой представляют в настоящее время «англоязычные» хайку?
То, что англоязычные хайку имеют право на существование наравне с японскими, стало ясно еще давно. Англоязычные хайку сейчас необыкновенно популярны в таких странах как США, Канада, Австралия, Англия, Новая Зеландия. В Ирландии – в меньшей степени, но мы работаем над этим, проводим семинары и конкурсы. Текстов пишется необыкновенно много, очень разного уровня. Лучшие из них – это великолепные образцы жанра. Кстати, интересные хайку пишут и на других европейских языках. Да, я переводил Транстрёмера, как на русский, так и на английский. Его хайку, правда, как и хайку американца Джона Эшбери, которого я тоже переводил на русский, представляют собой экспериментальные трехстишья, ничего общего не имеющие с классическим жанром, кроме названия. Хайку – это все-таки стихотворения о природе. Вот пример из Транстрёмера (перевод мой, публиковался в журнале «Дети Ра»):

Смерть склонилась надо мной
я шахматный этюд
она знает решение

Это красиво и философично, но это не хайку. Подобные же тексты у Джона Эшбери (перевод мой, публиковался в журнале «Окно»):

Он монстр как и все мы
но что поделаешь
если ты монстр?

Для хайку как жанра подобные тексты маргинальны, хотя оба – Транстрёмер и Эшбери – великолепные поэты, реформаторы языка. А вот настоящий образец жанра – единственное стихотворение классика ирландской поэзии Патрика Каванаха в жанре хайку (перевод мой, публиковался в журнале «Окно»):

коростель 
плач 
в пустыне лугов 

Что же до японских хайку, они ныне в некотором упадке, и им довольно далеко до англоязычных. Даже сами японцы это понимают и открыто признают. Многие международные конкурсы хайку в Японии в последнее время приглашают судить европейских и американских поэтов.

И еще о Востоке. В 2008 году вы были награждены японской Премией Литературного Совершенства. За что вам вручена столь высокая награда? 
За хайку на английском языке. В течение десяти лет эту премию давали лучшим мастерам жанра. Мне повезло, и я стал десятым, последним лауреатом. Мы, ирландские авторы хайку, вообще в последнее время стали получать престижные международные премии – то, чего раньше никогда не было. Молодой поэт Терри О’Коннор выиграл главный приз престижного канадского Фестиваля вишневых лепестков. Лауреатом разных конкурсов хайку становилась также североирландская поэтесса Мэрион Кларк. Популярным стал международный сетевой журнал хайку, который я радактирую – «Шэмрок». За последние семь лет в нем публиковались поэты со всех уголков земного шара. Хайку Фаундэйшн только что признало опубликованное в нашем журнале хайку поэтессы из Бутана Сонам Чоки лучшим англоязычным хайку 2013 года. 

Если вернуться в русскую литературу. Несколько слов о группе «мелоимажинисты»? Вы были одним из ее основателей в 1990-е. 
Мелоимажинисты объявили объектом своего взаимодействия с внешним миром зрение и слух, а объектом влияния на читателя или слушателя – его воображение. По существу, поэзия, которая вызывала у нас неприятие, – это была поэзия отрицания, написанная «на потребу» читателя, эстрадное развлекательство, тексты «иронистов» и «куртуазных карьеристов», как их называл Всеволод Некрасов. Мы стремились к созданию новых гармонических построений образно-мелодического направления: в поэзии ведь все в первый раз. Как мне видится сейчас, русскую поэзию мы все же не изменили, но неплохого качества тексты написали. Это было давно, более 20-ти лет назад; мой собственный стиль письма на русском с тех пор очень изменился. Журнал «Новое литературное обозрение» потом сделал ретроспективную публикацию наших стихов и публицистических материалов. Мне кажется, наша поэтика была недостаточно радикальной, надо было идти дальше, намного дальше.

Прозу Вы начали писать позже, чем поэзию?
Поэзию я пишу с конца 80-х, прозу – с середины 90-х. Я начал со стихопрозы, потом стал писать рассказы и повести. В прошлом году у меня вышел в московском издательстве «Текст» роман «Летучий Голландец» - это панорама российский жизни 70-х годов, портрет тоталитаризма в обществе и обманчивой внутренней свободы отдельной личности. Книга довольно трагичная. Скоро в том же издательстве выйдет мой роман-антиутопия «Игра теней в бессолнечный день», который недавно вышел уже и в английском переводе.

Вы редактор международного сетевого литературного периодического журнала «Окно», выходящего в Европе. Должен вам сказать, что с 1993 года я оставил литературу, занимался только журналистикой и эссеистикой, и до 2011-го ни стихов, ни рассказов не писал. И вот когда после 18 лет отсутствия я вернулся к письму, «Окно» стало для меня окном в Европу: ваш журнал опубликовал меня первым в июне 2013 года, и с вашей легкой редакторской руки дело пошло-поехало. И уже в этом году последний мой сборник стихов вошел в лонг-лист «Русской премии». Почти благодаря вам. Несколько слов о журнале, его авторах, принципах их отбора?
Рад, что эта публикация стала для Вас этапной. Я веду в «Окне» поэзию, стихопрозу, визуальную поэзию, раздел переводов и рубрику «Наследие», а мой соредактор писатель Дмитрий Бавильский – прозу и эссеистику. Мы любим хорошо написанную прозу, где каждая фраза отделана до блеска, как стихотворная строчка. Что же до поэзии, я стараюсь публиковать в основном экспериментальную поэзию. «Окну» начиная с 2007 года удалось открыть нескольких интересных поэтов, которым мы дали путевку в литературу. Надеемся на приток новых интересных авторов.

В современной русской поэзии столкнулись два направления стихосложения (с соответственным кругом авторов, рядом критиков, литературоведов и периодических изданий): регулярный русский стих, с рифмой («краесогласием», как называли ее в «Поэтиках» XVII-XVIII веков), основными пятью размерами и прочее; и так называемый свободный стих, к которому относят часто и верлибр, и белый стих, и нередко прозаический текст, разбитый на короткие строки. В последнее время наблюдается отход от модного «верлибра» к классическому силлабо-тоническому стиху. Ощущаете ли вы это? В чем привлекательность, как вы считаете, для начинающих авторов «верлибра», который ведь требует строгой внутренней организации текста? Согласны ли вы с тем, что в русской поэзии, как это можно нередко услышать от сторонников «верлибра», рифма существует, чтобы легко было запомнить стихи?
Мне кажется, традиционная поэзия в русском языке себя изжила. Да и создается она скорее во французской куплетной традиции, чем в русской. Былины четверостишьями не писали. Сейчас – время инерции: Россия скатывается в Советский Союз, патриотизм – в шовинизм, а поэзия – в средней руки подражательную союзписательскую виршепись образца 70-х. Это всё мертворожденный материал. Сейчас так писать после опыта футуристов, и более поздних экспериментаторов – Айги, Сапгира, Ры Никоновой, Елизаветы Мнацакановой, Владимира Аристова, Константина Кедрова, Елены Кацюбы, Сергея Бирюкова – просто нельзя. Но ведь пишут, и никто не знает, зачем. Что же до верлибра, были ведь замечательные образцы жанра – стихи Ивана Бурича, Геннадия Алексеева, да и многих других. Только вот трудно так писать, работать над текстом надо. Гораздо проще зарифмовать «кровь – любовь», и иные журналы тут же подхватят. Я часто думаю, какого объема должен быть мусорный ящик русской поэзии – величиной с Гранд-Каньон или еще больше?

В 2001 году выходит в изд-ве «Прогресс» ваша «Антология имажизма», которую «Независимая газета» признала «Книгой года» в категории переводная поэзия. Оказывают ли на ваше поэтическое и прозаическое творчество влияние подобные, составленные вами антологии (включая и подготовленную вами «Антологию современной российской поэзии», изд-во А & B, 1998)? Иными словами, имажисты Паунд, Олдингтон – вы с ними одной крови? 
Вся современная англоязычная поэзия использует опыт имажистов, игнорировать его просто невозможно. А что до антологий, у меня ведь, кстати, здесь в Дублине выходила в 2006 году и антология современной русской поэзии в моих переводах на английский. И представлял я в ней поэзию необычную, нестандартную. Книга, как мне говорили, пользовалась успехам. Я сейчас работаю над подобной же антологией немецкоязычной поэзии в английском переводе, перевожу современных немецких, австрийских и швейцарских поэтов на английский, кое-какие переводы оттуда уже опубликовал в американских журналах. Интересно знакомиться с новой, необычной поэтикой!

Романы, повести, стихи, переводы, редакторская и культуртрегерская деятельности, председательские позиции и места членов различных жюри... Можете ли вы сформулировать в одном предложении ваше литературное, не побоюсь этого слова, кредо?
В одном предложении? Писать правду и не бояться видеть вещи в неожиданном свете.

© RUNYweb.com

Просмотров: 11918

Вставить в блог

Оценить материал

Отправить другу



Добавить комментарий

Введите символы, изображенные на картинке в поле слева.
 

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

НАЙТИ ДОКТОРА

Новостная лента

Все новости