-->
Суббота, 14 Декабря 2024

Оценить материал


Вставить в блог

Bookmark and Share

Еще читать в этом разделе

Все материалы раздела

Евгений Лесин: «Если пишут поэты о политике, значит Россия не тоталитарная страна…»

10 Апреля, 2015, Беседовал Геннадий Кацов

Евгений Лесин — российский поэт, критик, журналист.

Евгений Лесин — российский поэт, критик, журналист.

Евгений Лесин  — российский поэт, критик, журналист.
Родился 15 декабря 1965 года в Москве. Учился в Московском институте стали и сплавов, после прохождения армейской службы работал химиком в котельной и инженером-технологом. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького в 1995 году.
С 1995 года работал в газете «Книжное обозрение», с 2002 года — в «Независимой газете». Ответственный редактор литературного приложения к «Независимой газете» «НГ-Ex libris». Член Союза писателей Москвы, Союза журналистов Москвы, Русского Пен-клуба, Московского городского отделения Союза писателей России.
Лауреат премии «Нонконформизм-2010», «Звездный фаллос», премии альманаха «Кольцо А»:«За трезвый взгляд на литературу». Лауреат премии имени Бориса Корнилова.
"Записки из похмелья" (2000), "Русские вопли" (2005), "По кабакам и мирам" (2007, совместно с Ольгой Лукас), "Недобор" (2009, совместно с Всеволодом Емелиным), "Легенды и мифы Древней Греции" (2009)

Евгений, где-то в недрах интернета я прочитал, что было в Москве такое творческое товарищество "Осумбез". Звучит непонятней, чем СМОГ, но почти также ласкает слух, как и ОБЭРИу. В «Осумбез» входили поэты Родионов, Лесин, Емелин, Лукомников, Файзов и Курбатов, а главой был Мирослав Немиров. Я уехал из Москвы в начале 1989-го и, видимо, какие-то важные вещи в истории современной литературы пропустил. Что это было за товарищество? Чем оно отличалось от других московских поэтических групп? Зачем, вообще, собирались, и остался ли хоть какой-то в актуальной истории осумбе-изм? 
Было. Называлось «Осумасшедшевшие безумцы». Я туда вступил году примерно в 2005. Или 2004-м, не помню точно. То есть не с самого начала. И о составе не могу говорить достаточно уверено, Файзов, кажется, не входил. Зато членами товарищества были еще, например, поэт Владимир Нескажу и прозаик Дмитрий Данилов. Забавное было сборище и скопище. В 2005-2006 годах проходил Открытый командный чемпионат Москвы по поэзии. Участвовал в нем и «Осумбез». С ними соревновались «Алконостъ» (я состою и в творческом объединении «Алконостъ», правда, года где-то с 1992-го или 1993-го), «Сборная толстых журналов», «Киберпочвенники» (я и у них состою), «Полутона», «ШуТоЯн», «Прагмагерметики», «Рукомос-ВеГон», «Вечерний Гондольер». Может, еще кто-то, мог опять я забыть. Видите, сколько команд, часть из которых реальные поэтические группировки, хотя большинство создавалось под чемпионат. Победил, разумеется, «Алконостъ»: у нас была самая слаженная команда. Команда друзей, знающих друг друга много лет. А «Осумбез» - хоть и поярче «Алконоста» - слишком безалаберный, расхристанный. То распадется, то снова соберется. Состав тоже нестабильный, все время меняется. Но ребята хорошие, поэты отличные, чего стоит только «первая троица»: Немиров, Емелин, Родионов. Из каждого знаю немало наизусть. 

Если все-таки попытаться ответить на ваш вопрос, скажу так: «Осумбез» остался, а собирались – выпить и выступить. Выпивали и выступали. 

Насколько поэзия сегодня в России – это модно, насколько это трэнд? Судя по поэтическим сайтам и известным порталам, пишущих, плохо или хорошо, сегодня миллионы, столько же желающих, чтобы их шедевры прочитали, и столько же, как минимум, читателей. Есть телепрограммы, в которых проходят поэтические дуэли, масса конкурсов, премий, фестивалей, поэтических слэмов. И все-таки, среднестатистический парень вряд ли пригласит девушку даже на пятом свидании пойти на литературные чтения, да и набирается на таких вечерах, если судить по фото- и видеоотчетам, от силы полтора-два десятка человек. В чем тут дело?
Уже не так модно, как в нулевых. Идет на спад. А что вы хотите – Год литературы. А поэтов – да, тьмы. Если б не Интернет, может, телевидение или что-то там еще отвлекли бы людей от стихописания. Но, к счастью (или к несчастью), навалилась на нас пресловутая Сеть, где у каждого - у любого, у самого разграфоманстого графомана – найдутся не только читатели, но и даже поклонники. 

Что касается девушек. А зачем, по вашему, «любители поэзии» ходят на фестивали, поэтические вечера и пр.? Девочки – за мальчиками, мальчики – за девочками. Чтобы познакомиться. Ну, иногда и девочки за девочками приходят, правда, уйти могут все равно с мальчиком. Или двумя. Или наоборот. Я и сам, бывало, пойду, скажем, стихи почитать. А проснусь незнамо где и неизвестно с кем. Ты ведь стихов не пишешь, спрошу строго. Нет, она клянется, не пишу, клянусь лифчиком. Потом, конечно, окажется, что пишет. Если, разумеется, будет потом. Короче, как повезет. 

Теперь о количестве. Тут ведь как. На «известных» (на Западе, в журналах, просто «литературной общественности») людей придет, конечно, 10-20 человек. А на кого попало – и больше сотни, и деньги заплатят. И я не про Полозкову. Поэт Арс-Пегас (есть такой) устраивает вечера, где сотни людей, да и еще и платят (не всегда, конечно). И он такой не один. Литературных тусовок много, все разные. Сейчас, понятное дело, все и у всех идет на спад. Что ж, Год литературы – как я уже говорил.  

В интернете вас можно увидеть на различных литературных мероприятиях, типа поэтических бойцовских клубов. Распространены ли сегодня литературные гостиные, или просто встречи, литературные вечера? Куда пойти приезжему поэту и где сегодня столичная пишущая братия собирается? Вот он-лайновый список, из которого, возможно, кое-кого уже и нет: Русский литературный клуб Натали Никифоровой, Поэтический клуб МГУ Артёма Шелеста, цикл литвечеров «Поколение» Анны Румянцевой, Литпон Арсения Молчанова (Арс-Пегас)... Клубы, библиотеки, душные подвалы или площадка ЦДЛ – где сегодня престижно выступить, и есть ли такое место, где собираются «самые-самые»?
Ну, частично я уже ответил чуть раньше. Далеко не все из названного мне вообще известно. Но мест – самых разных – много. Они постоянно закрываются, горят, разоряются. Все равно появляются новые. Все хотят выступить. И в ЦДЛ, и в маленьких книжных магазинах (вроде магазина «Фаланстер» или «Циолковский», раньше было больше), и в подвалах, и в клубах-ресторанах, и в библиотеках (многим там больше нравится – потому что «не бухают»). Больше всего, кстати, мне понравилось одно мероприятие – в Нижнем буфете ЦДЛ. Обычно ведь как? Дело проходит в Малом зале, но слушают те же 10 человек, остальные выпивают в Нижнем буфете. А тут – раз – и никуда не денешься. 

А еще есть литературные прогулки. Собираются литераторы и идут. От памятника, допустим, Юрию Долгорукову до памятника поэту Андрею Туркину во дворе ЦДХ. По дороге читают стихи. Или еще есть «литературные кабинки». Пришли поэты в Зверевский центр, каждый сел в уголок. А к нему по очереди – и по одному – приходят слушатели и он им читает. Один раз кабинки были в снегу. Так я каждому слушателю наливал рюмочку. А еще – в рамках, по-моему, поэтической биеналле – был поход «по кабакам». Начали в кафетерии «Аист» (возле памятника Кириллу и Мефодию на Китай-городе, сейчас закрыт), потом в рюмочной «Пивбар» (в двух шагах от Красной площади, сейчас тоже закрыт, кстати, оба заведения еще советских времен), а закончить должны были в чебуречной возле Литинститута. Я, судя по всему, не дошел, там девочка (дочь поэтессы Аксеновой) говорит: у вас Лесин был главный? Да, отвечают. Но ведь он, пьяный, потерялся? Ага, грустят. Теперь я – главная. И повела всех в чебуречную. Так мне, во всяком случае, рассказывали.

А что престижно – не знаю. Куда зовут – там и престижно. Где нальют, там и хорошо. 

Сами-то вы как к этому всему относитесь? Позвольте, из вашего:

Для чего - и сам не понимаю -
По литературным вечерам
Я хожу и руки пожимаю
Всяким неприятным сволочам.

Всех не приголубишь, не погладишь.
И не угодишь им никогда.
К каждому за столик не присядешь.
Ну и ладно. Тоже мне беда.

Тут все просто. Каждый стишок – слепок. Не с действительности даже, а с быстротекущего момента. Иду, вижу: воробей не пускает голубей к недоеденной сосиске. О том и написал. Пришел на вечер, а там скучно. Так и сочинил. Из чего не следует, что все и всегда именно так. Мгновенные снимки настроения – они на то и мгновенные. Сейчас вот дождик пошел, нравится. А сейчас в Интернете написали про очередную мудрость законодателей. Бац – несколько строф. Так что скажем так: когда сочинял – думал именно так. 

Вообще, насколько тому, о чем пишет поэт, можно доверять? Есть старый спор насчет того, должно ли искусство восприниматься как оно есть (как картина висит без комментариев на стене) или в каком-то общем контексте. Сколько лукавства, позы, позерства, заботы о литературном бессмертии, желания просто поиграть на чувствах читателя в том, что вы пишете? Или вы написали – и так оно и есть, точнее, это вы и есть:  

Пока сквозь тебя не проросли корни,
Пока ты не стал горстью дорожной пыли.
Пока тебе не издали посмертный сборник,
Что бы ни говорили - только бы говорили.

Пока про тебя не написаны мемуары,
Пока над тобой не грохочут автомобили.
Пока ты плетешься, больной и старый,
Что бы ни говорили - только бы говорили.

Пока в раю тебе не дают конфеты,
Пока в аду тебя не жарят на гриле.
Пока плюют на тебя "подлинные поэты",
Что бы ни говорили - только бы говорили.

Пока ты другим злобно строчишь некрологи
Ругательные, но все же в высоком стиле.
Пока выпивают с тобой бомжи, а не боги,
Что бы ни говорили - только бы говорили...

У всех по-разному. Но доверять ни в коем случае никому нельзя. Не верь, не бойся, не проси. Верить поэтам – ни в чем и ни за что. Бояться – глупо, конечно. Если крупный и агрессивный - может и ударить. Ну так и не поэт может ударить. Просить? О чем поэта можно просить? Только чтобы стихов на писал. Все равно же, гад, напишет. 

Но опять-таки – у всех по-своему. Я, например, боюсь современной политической действительности и надеваю маску алкаша-дебила. Так она ж прирастает. С ней комфортно и тогда, когда, возможно, необходимости нет. Или, допустим, поэт Воденников. Уж такой Северянин или Бальмонт. Нет – нормальный, отличный парень. Уверен, Северянин или Бальмонт тоже были нормальными парнями. Или Емелин. Уж такой поэтический Чикатила. Нет, мирный интеллигентный человек. Что бы там про него ни врали. Вообще, если парняга хорошо пишет, то он и человек хороший. А бездарь она чаще всего еще и сволочь.  

Ваша книга «Легенды и мифы Древней Греции» - это шуточные, балаганные пьесы о моральном разложении греческих богов, титанов и героев, в которых можно сразу увидеть мужиков у пивного ларька или альфа-самцов из фольклорных скабрезных сказок и анекдотов. То есть, Зевс со всеми афродитами и ганимедами разыгрывают абсурдистские сюжеты в духе Хармса, Венечки Ерофеева, Баркова, Сорокина, отчего не всегда смешно, но всегда забавно. Работая в жанре иронической неомифологии, не нащупали ли вы темы современных нам мифов, которые создает сегодня не только реальность, но и СМИ, и культура с искусством, и пропаганда с идеологией? Кому сегодня нужны герои? И кто они, сегодняшние боги? И как пародия на древние мифы проясняет мир, в котором мы живем?
Ну, цикл про греков вышел случайно. Даже пришлось из-за него один из своих «живых журналов» убить – издатели не хотели псевдонима. А мифы… Ну какие мифы? У нас – и не только в России – все и всегда один сплошной миф. Что до героев. Герои нужны начальникам, которые мнят себя богами. Но боги давно убиты. И герои, которым по телевизору сказали, что начальники – боги, тоже гибнут зря. Впрочем, у Гомера было ровно так же. А пародия ничего не проясняет. Просто прямым текстом говорить можно в очень редкие моменты истории, не каждому поколению достаются. Лет 5-10 на столетие выпадает более или менее близких хоть к какой-то свободе. Вот и лезешь в легенды и мифы.

Вы ответственный редактор литературного приложения к «Независимой газете» - «НГ Ex libris», то есть вы имеете непосредственное отношение к литературному процессу, и у вас есть возможность влиять на него, допустим, в той же популярной, определяющей авторский рейтинг рубрике «Пять книг недели». Не создаете ли вы сами мифы, конструируя еженедельно иерархию литимен? Что такое сегодня литпроцесс и кто его формирует, если мы учтем не только печатные издания – газетные, «толстые журналы», профилированные литиздания, вроде НЛО, альманахи, но и интернет-издания? Какой вы видите современную поэзию, ведь водораздел в несколько десятилетий между конвенциональным, классическим русским стихом и так называемым «верлибром», куда сегодня входит все, что не в рифму, по-прежнему существует, и по этому поводу продолжают ломаться копья?
Возможность есть, но влиять не хочется. Меня еще в 1995 году мой начальник по «Книжному обозрению», где я тогда работал, научил: мы должны быть принципиально беспринципными. Я говорю о поэте Александре Щуплове. Он и журналист был первоклассный, и поэт отменный, совершенно недооцененный. Так вот, он печатал, что называется, « и тех, и тех». Книжка вышла? Представляет интерес, важна, заметна, да? Пишем. А уж любим или не любим, в том или другом союзе писателей, кто кому набил морду и прочее – неважно. На поэтическом вечере ты поэт и можешь лезть в драку. А рецензию все равно печатай и даже интервью бери. И я так стараюсь. Не печатаю только тех, кто до публикации лебезит, а после – грозит судом за вымышленные ошибки. И то часто забываю и снова бьюсь о те же грабли. А есть авторы, которые считают, что если я их лично не люблю (хотя не любят именно они меня, мне-то что?), то и печатать не буду, а если напишу, то – гадость. А потом выходит с таким вот литературным деятелем интервью или книжка новая попадает в «пятикнижие» и так далее. Как же так, спрашивают, допустим, какие-нибудь наши общие друзья? А, отвечает литдеятель, так Лесин просто пьяный под столом валялся, вот и не заметил, вот и пропустил. А я, между, тем как раз в «Пять книг недели» про него, будь он неладен, и писал. 

Что до верлибров, то сегодня даже русский рифмованный стих западные переводчики переводят верлибром. Я и сам пишу, когда считаю нужным, верлибром, но все-таки на стороне поэзии традиционной.  

Духовные скрепы
Должны быть свирепы.

В Вашей стихах есть несколько сквозных тем, и одна из них – переживаемый, проживаемый Россией нынешний период реваншизма и возвращения во времена кондового СССР. «... Бог не фраер в семейных трусах. / И не выдаст халяль, а свобода / В тех же самых парит небесах, / Просто хуже ей здесь год от года.» Ощущаете ли вы, как работник СМИ, да и как читатель, что возвращается время цензуры и всеобщего контроля? В чем это ощущается? И как гражданин-поэт, со сквозной темой тоски по цивилизованной стране, в которой можно свободно жить, а вопросы с дураками и дорогами более-менее решены, видите ли вы сегодня возможность возвращения там- и самиздата? Разделения на литературы официальную, непечатаемую неофициальную и нежелающим быть официально опубликованным андерграунд?
Про цензуру и свободу я, кажется, уже ответил. Самиздат есть – называется Интернет. С ним борются, как и с самиздатом, но победить его невозможно, опять-таки, как и самиздат. Так что сейчас, как и раньше, все, что не офциоз, то андерграунд. 

Плюс приходится писать иносказаниями – тоже как и раньше. 

Из австралийской поэзии

Мы выходили на рассвете
И долго крякали в Кремле.
Все очень сложно на планете
И очень просто на Земле.

Программу партии пронзая,
Живу, особенно стремглав.
Все думают, что я борзая,
А я на самом деле шкаф.

Как бы вы охарактеризовали направление, в котором пишете вы, Емелин, Родионов? Термин «ироническая поэзия» застолблен Иртеньевым и то, чем занимаетесь вы, в рамки только иронической поэзии я вместить не могу; гражданская ирония – за Дмитрием Быковым, но и здесь ваши тексты шире этого определения. В том, что вы делаете – смесь тоски и паясничанья, абсурда и парадокса, удивления и цинизма, политического памфлета и пофигизма банального персонажа-алкаша. Не опасна ли сегодня такая поэзия для автора, прежде всего? Вернее так: пока еще не опасна ли? Ведь политическая составляющая, в некоторых ваших стихах, по нынешним меркам и зашкаливает, и «не соответствует»:

Она берется ниоткуда,
Но вдруг развяжутся узлы,
И ты — предатель и паскуда,
А за рекой живут козлы.

В стране соседней вместо хлеба
Едят любого, кто живой.
Такая ненависть в полнеба,
Что хоть об стену головой.

В стране соседней и не очень
Не люди ходят, упыри.
Их убивай и днем и ночью,
И пой от радости, смотри.

А если ты не рад, иуда,
То сам такой же, хуже нет…
Она берется ниоткуда.
И не уходит много лет.

Зато потом, когда в соседстве
Все снова будут горевать.
Как раз тебя-то в людоедстве
Бандиты станут обвинять.

Нет у нас направления. Мы же акыны: что вижу, то пишу. Если страшно, надеваем маску. А страшно всегда. Вижу птичку у речки – пишу про птичку у речки. Почти без маски. Но снять-то ее трудно, когда уже приросла. 

А поэзия для автора всегда опасна. Все говорят: Ерофеев – не банальный алкаш, даже персонаж его не банальный алкаш. Ну да, не банальный, так что ж теперь не алкаш? Поэт всегда серьезен, никогда не шутит, никогда. А уж как его понимают – что тут поделаешь? «Политическая мерка»… Если пишут поэты о политике, значит, извините, Россия не тоталитарная страна. Значит, свобода, пусть и неполная, все еще есть. Когда совсем прижали – остаются лишь птички у речки, и даже они опасны, потому что не восхваляют генеральную линию. Что и было в СССР.  

А я и не пишу о политике. Вообще. Только о некоторых перехлестах пропаганды. Только. Когда совсем уж глупость. И про тех, кто сегодня кричит: убей. И завтра будет кричать: убей. И всегда виноват окажется тот, кто не кричал. 

При всем при том, вы хрестоматийный лирик:

Пока тепло и не закат
Дорогой тихой и недлинной
Спуститься в яблоневый сад
За спелой желтою малиной.

Увидеть небо над рекой
И молодых крикливых уток.
Так опускается покой
И возвращается рассудок.

Как вам удается, вне «уток» и «неба над рекой», находить душевный покой? Старому анекдоту: - Так вы расслабляйтесь. – А я не напрягаюсь, - трудно следовать, как совету, в нашем наэлектризованном мире тотальной лжи и нескончаемых потрясений. Какой бы вы дали совет людям, которые возбуждены в России политическими, военными событиями, массированной пропагандой и обострением отношений с другими странами? Тем родственникам, которые поссорились, к примеру, из-за украинских событий, или друзьям, которые перестают переписываться с тобой только потому, что ты проживаешь в США? Короче, исконно русский вопрос: что делать? 
Бухать.

© RUNYweb.com

Теги: Евгений Лесин, Лица Современной Литературы, интервью

Просмотров: 7875

Вставить в блог

Оценить материал

Распечатать статью

Отправить другу



Добавить комментарий

Введите символы, изображенные на картинке в поле слева.
 
Оставить комментарий

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

НАЙТИ ДОКТОРА

Все видео

Новостная лента

Все новости