-->
Четверг, 20 Марта 2025

Оценить материал


Вставить в блог

Bookmark and Share

Еще читать в этом разделе

Все материалы раздела

Сергей Сутулов-Катеринич: «Чудес в моей жизни случилось предостаточно!»

15 Августа, 2014, Беседовал Геннадий Кацов

Сергей Сутулов-Катеринич – поэт, главный редактор Международного поэтического интернет-альманаха «45-я параллель»

Сергей Сутулов-Катеринич – поэт, главный редактор Международного поэтического интернет-альманаха «45-я параллель»

Сергей Сутулов-Катеринич – поэт, главный редактор Международного поэтического интернет-альманаха «45-я параллель» 

Родился 10 мая 1952 года в Северном Казахстане, живёт и работает на Северном Кавказе. Окончил филфак Ставропольского государственного педагогического института и сценарный факультет ВГИКа. Член Союза российских писателей, Южнорусского союза писателей и Союза журналистов России. Автор термина «поэллада», девяти книг стихов и многочисленных публикаций в периодике.

Лауреат конкурсов «Золотое перо Руси», «Серебряный стрелец», имени Петра Вегина, «Эмигрантская лира», премий журналов «Зинзивер», «Дети Ра» и других. Награждён медалью Императорского ордена Святой Анны – в ознаменование заслуг перед российской культурой.

…задарма – совет (амрадаз – секрет),
или К вопросу о священных мемуарах

Сергей, одно из ваших стихотворений называется «Ожидание чуда». Мне несложно представить, сколько вам как главреду популярного литературного интернет-альманаха приходится пропускать сквозь себя чужих и, в большинстве, нескладных стихов ежедневно. Но это ведь постоянная встреча с новыми текстами, в ожидании чуда, в надежде на шедевр, нетленку, открытие, что происходит, видимо, крайне редко. Не истощает ли душу стихотворческий поток, профессиональная обязанность присланное в редакцию прочитать и необходимость всему этому сопереживать? Как известно, КПД в литературной среде гораздо ниже КПД парового двигателя.
Чем старше становлюсь, тем отчётливее понимаю: чудес в моей жизни случилось предостаточно! Да, были и горькие, очень и очень болезненные потери, утраты, разочарования. Но я жил и живу именно так – ожиданием чуда. В своё время, в самом конце восьмидесятых годов, покинул краевую партийную газет, ушёл с хорошо оплачиваемой ставки-должности, чтобы с нуля начать новый проект – первый в регионе 24-полосный ежемесячник, получивший название «45-я параллель». И чудо произошло! Вместе с единомышленниками мы стали выпускать издание, набравшее вместе с приложением «Круг чтения» двухсоттысячный тираж. Ежемесячник, первый номер которого появился на свет 1 апреля 1990-го, расходился по всему «Великому и нерушимому», а потом – и по огромной территории распадавшейся державы: его читали от Владивостока до Калининграда, от Симферополя до Вильнюса, от Ташкента до Санкт-Петербурга. Обязательные номера-45 поступали в Библиотеку Конгресса США. В числе героев наших публикаций с удовольствием (и не без гордости) назову имена Дмитрия Лихачёва, Булата Окуджавы, Леонида Филатова, Эльдара Рязанова, Бориса Заходера, Александра Градского, Иннокентия Смоктуновского, Алексея Германа и, конечно, Александра Исаевича Солженицына… Впрочем, об этом чуде мог бы говорить часами – желающим узнать подробности рекомендую рубрику «Наедине со всеми». Её легко найти на сайте альманаха.

Кстати, сайт – кровный сын той самой бумажной «Параллели». И он уже подарил мне великое множество чудес. Среди авторов интернет-издания, выходящего с 21 июня 2006-го года, такие известные мастера слова, как Владимир Алейников (Москва – Коктебель), Юрий Кобрин (Вильнюс), Юрий Беликов (Пермь – Москва), Александр Кабанов (Киев), Елена Максина (Филадельфия), Константин Кедров (Москва), Быхыт Кенжеев (Канада), Юрий Кублановский (Переделкино), Валерий Дашкевич (США, штат Пенсильвания), Людмила Некрасовская (Днепропетровск), Кирилл Ковальджи (Москва), Александр Габриэль (Бостон), Алексей Остудин (Казань), Анатолий Берлин (Лос-Анджелес), Сергей Кузнечихин (Красноярск), Михаил Этельзон (Нью-Йорк), Сергей Плышевский (Оттава), Майя Шварцман (Бельгия), Лев Болдов (Ялта), Вероника Долина (Москва), Мастер Евгений (Харьков), Виталий Амурский (Париж), Марина Гарбер (Люксембург), Сергей Хомутов (Рыбинск), Георгий Садхин (Филадельфия), Тимур Шаов (Москва), Леся Тышковская (Париж), Борис Юдин (Maple Shade, USA), Алексей Королёв (Москва)…

Всех поэтов – хороших и разных – перечислить невозможно: авторов на сайте-45 свыше тысячи! И, подчеркну, сегодня я сам, в одиночку, не справился бы с потоком рукописей. Хвала Господу, есть надёжные соратники – члены нашей редколлегии. Сие бремя – бремя чтения – разделяют со мной Ирина Аргутина, Андрей Баранов, Александр Карпенко, Лера Мурашова, Эсмира Травина, Георгий Яропольский. С недавних пор в роли читающего редактора стал выступать и Сергей Смирнов. Пользуясь случаем, хочу сердечно поблагодарить всех названных только что членов сборной-45, а также – Веру Зубареву, Юрия Беликова, Георгия Жердева, Владимира Монахова, Елену Рышкову, Наташу Крофтс. И, конечно же, кинодраматурга Вячеслава Лобачёва и дизайнера Татьяну Литвинову – именно с ними мы начинали стародавний бумажный проект-45 – в едва проклюнувшемся тогда на свет девяностом году… Отдельные поклоны – бессменному веб-мастеру сайта Александру Шапошникову, вот уже восемь лет отвечающему за алгоритм: три выпуска в месяц!

Чудо поэтического открытия – это и чудо человеческого общения, не так ли? Судьба подарила мне знакомство с такими замечательными поэтами и людьми, как Михаил Анищенко, Игорь Царёв, Владимир Лавров. Увы, участники этого «небесного трио» нынче беседуют с богами. И остаётся горько сожалеть, что наши земные разговоры внезапно оборвались… Чудо поэтического открытия – и в стихах совсем юных. Мы опубликовали подборки очень одарённых девушек и парней – запомните их имена: Маша Протасова, Стефания Данилова, Маша Малиновская, Илья Сойер, Сергей Калашников…

Ну а графоманы? Куда же без них?! Стараемся не вступать в переписку с оными. Виртуальные бесенята пусть чудят в тех пространствах, где их читают и даже… публикуют!

В древнем мире расстояние от великой Сапфо до великих Катулла и Горация составляет примерно шесть веков. Великой русской литературе — от силы три с половиной столетия, она полна «измами», именами и множеством незабываемых стихов. Но, похоже, читатель уже не успевает следить за литпроцессом, остановившись на Серебряном веке или на шестидесятниках, возможно, на последнем из великих, как сегодня принято говорить, — Бродском... А дальше – масса современных поэтов, больших и малых, на прочтение которых у читателя нет не то что веков, но и дней. Нет паузы, необходимой для осмысления, вдоха-выдоха, возможности осмотреться по сторонам. В этих условиях цейтнота на первый план выходят критики и периодические печатные издания, которые должны, по идее, взять на себя роль гидов и путеводителей в путешествии по незнакомой литместности. Какова, на ваш взгляд, сегодня российская литкритика и кто её представляет? В своё время и критик, и издание тащили за собой в историю своих авторов, формировали литгруппы и литсообщества – и себе во благо, и позволяя читателю интегрироваться в современную литературу. Что в этом плане происходит сегодня?
На мой взгляд, мнение о том, что Иосиф Бродский – «последний из великих», мягко говоря, не совсем точное. Многим из ныне живущих поэтов – часть имён уже озвучена – впору претендовать на своё место в русской литературе. Точка жительства-обитания на Земном шаре в данном контексте неважна! Уже ушедший от нас Валерий Прокошин определял своё место как место «между Пушкиным и Бродским». И ведь пишут нынче прекрасные стихи Элла Крылова, Михаил Юдовский, Борис Херсонский. Очень сильными поэтами считаю Анатолия Богатых и Юрия Перфильева, Валерия Рыльцова и Юлию Драбкину, Сергея Шестакова и Ладу Пузыревскую, Олега Горшкова и Владимира Коркина … Не мне судить, кто из них займёт место на Парнасе через десять-пятнадцать лет. Но точно знаю: московские критики больше диктуют моду, но никак не погоду в том самом жгучем и подчас обжигающем процессе, который мы чаще всего называем литературным. Никого не желая обидеть, назову здесь имена тех людей, мнением которых дорожу. Очень точные оценки современной русской поэзии, убеждён, дают Юрий Шатин, Марина Кудимова, Юрий Беликов, Эмиль Сокольский, Георгий Яропольский, Марина Саввиных, Александр Карпенко…

Несколько слов об известном противостоянии регулярного русского стиха и всего того, что сегодня принято называть «верлибром». Для меня регулярный, конвенциональный русский стих – это не только рифма и пять, как минимум, силлабических размеров, но, прежде всего, сохранение содержательности, повествовательности и самовыражения. Вы как-то написали:

Сумей дождаться розовой зари
В компании друзей и самоваров…
Наука откровенно говорить
Не требует священных мемуаров.

Сегодня нередко можно услышать, что «откровенность», свобода речитатива и есть истинная поэзия, а силлаботоника, условно говоря, – своего рода ограничитель, сползание в известные просодические штампы, где говорить просто-напросто легче, поскольку предыдущими поэтическими поколениями всё уже открыто и никаких откровений здесь быть не может. Какое из направлений, на ваш взгляд, сегодня доминирует в русской поэтике?
Противостояние?! Во многом условность, порождённая, скорее, не поэтами, а критиками. Блистательный Илья Сельвинский не только мастерски владел хореем или ямбом, но и создавал замечательные верлибры. Один из его шедевров – в жанре верлибра – «Новелла о затяжном сне». А гениальные опыты Андрея Вознесенского, Виктора Сосноры, Семёна Кирсанова, Елены Крюковой?.. Вопрос стоит сформулировать иначе: все ли редакторы толстых и тонких журналов, раскрученных и провинциальных сайтов разбираются в том, чем белый стих отличается от верлибра, а дактиль от анапеста… Я так разумею: общее снижение – и не только в России – требовательности к публикуемым текстам порождает анархию верлибровседозволенности!

Из снова цитата, и снова из произведений ваших, Сергей: 

Моя безумная страна, моя убогая,
Какому богу ты верна, какому Гоголю?
Какому Грозному дана, какому Сталину?
И, как распутная жена, кому оставлена?
Вопросов много. Ты – одна... Вагон качается.
Типично русская вина: вино кончается...

Ваши ощущения, опасения в свете новых охранительных законов РФ? Нет ли сегодня возврата к временам госцензуры, эстетических запретов, всего того, что ведёт, в результате, к самому страшному – самоцензурированию? Ведь и печатные издания, и литературу вкупе с информационными потоками в интернете не так уж сложно «не пущать», ограничив тремя заборами, в духе «православие, самодержавие, народность». Готовы ли вы сегодня к тому, что либо придётся следовать законам и инструкциям, либо писать в стол, как это было в советское время с писателями, ставившими репутацию, совесть и честь превыше публикаций и наград?
Спасибо, хороший вопрос! Впрочем, как и другие, заданные вами... Вспомнилась история, связанная с Леонидом Мартыновым. В пору, когда стихи Леонида Николаевича стали публиковать, к нему зачастили гонцы из разных изданий. Мол, что вы, уважаемый, можете предложить нашему уважаемому… Мартынов открывал ящик письменного стола и наугад брал из него стопочку стихотворений: возьмите! На вопрос, какими годами датировать написанное, он с лёгкой иронией отвечал – а не всё ли равно – вчера или четверть века назад?! На моей второй малой родине, в Пятигорске и Ставрополе, стихи Сутулова ту же четверть века никто не замечал. К российскому читателю они вышли поздно – спасибо Юрию Беликову, именно он дал первую большую публикацию в газете «Трибуна». Почему я об этом вспомнил? Лично у меня нет страха: а что будет после публикации той или иной баллады, острой, по мнению цензуры. И, поверьте, это не бравада, а осознание того, какую цену может заплатить автор за строки, которые он считает искренними и правдивыми.

Особо подчеркну: никакие «охранительные законы» не в состоянии повлиять на развитие русского языка, на могучее течение поэтической речи – чиновники, сочиняющие правила поведения за столом, – пигмеи по сравнению с настоящими поэтами, они же – плебеи рядом с гигантами филологии. Как говаривал любимый мною Андрей Вознесенский, не трожьте музыку руками!

На Западе, если человек представляется писателем либо поэтом, это означает лишь, что он пишет прозу или стихи, при этом может работать в какой угодно профессии. Однако произносится это без привычного в русской традиции пафоса с привкусом мессианства, мол, речь идёт о поэте, который в России и «больше, чем поэт», и «наше всё», с перестановкой имён собственных в зависимости от того или иного исторического периода. Нередко пишущий стихи по-русски называет себя литератором, словно «поэт» звучит нескромно, ставит его в один ряд с великими и прочее. Традиционная для русского сознания идея иерархичности и чинопочитания. Не могу не привести ваше короткое стихотворение: 

...дракон живёт на верхней полке
вагона общего сто лет,
в душе трёхрядки, тьме двустволки,
на Байконуре и в столе...

дракон убийственных иллюзий,
что ты – поэт, а смерть игра,
и, наливая рюмку Музе,
бормочешь: фарт et cetera...     

вчера тебя любили Боги,
сегодня жалуют бомжи,
а рифма класса бандерлоги
не доказует, что ты жив...

Что такое в вашем представлении «поэт»?
Позвольте мне процитировать – в ответ на ваш вопрос – стихотворение Михаила Анищенко. Насколько знаю, оно пока не публиковалось…

О друге

Посвящение С-К

Не судите поэта, 
Он и так осуждён 
Петь про то и про это 
На изломах времён.
Чтоб не властвовать миру, 
Где в почёте грехи, 
Он жену и квартиру 
Поменял на стихи. 
И в труде, и в запое
Он, смеясь над собой, 
Плачет вашей слезою, 
Дышит вашей судьбой.
В неподатливом зале 
Он скорбит мирово... 

Вы об этом не знали, 
Не судите его.

2010, декабрь

Да, вот фрагмент из моего стихотворения «venceremos!», август-2012: 

…мне испанский король написал:
           «кабальеро! скучает Гранада… 
           президент — всенародный вассал!»
venceremos! записка — граната.
королевский гамбит, лилипут,            

гулливерен в глазах лилипута.
         — подлый плут! намекает на кнут
         и потоп накануне капута!
         потому-то впаяем семь лет
         или восемь — для пущей острастки…
прокурор: настоящий поэт
уважает кремлёвские сказки!

Вы ввели в литературный оборот новый термин «поэллада» (от слов «поэма» и «баллада») – в этом жанре написан ряд произведений. Если бы вас попросили написать статью для литэнциклопедии о «поэлладе», о чём бы вы рассказали?
Основной принцип неологизма уже озвучен вами! Мне показался интересным сам эксперимент: попытаться сжать в тугую пружину баллады эпический – зачастую эпический! – размах поэмы. Само слово поэллада ритмически настраивает на динамичное развитие сюжета. Хотя некоторые мои тексты, носящие сей подзаголовок, достаточно объёмны, они вбирают в себя разные стихотворные размеры. А поэллада «Пушкин. Осень. Шевчук», посвящённая трём векам русской поэзии, вообще написана в форме танкеток. Я к ней периодически обращаюсь – новая редакция есть на сайте «Сетевая Словесность». От предложения написать статью для литэнциклопедии, честно скажу, однозначно отказался бы. Не моё дело! Пусть филологи анализируют: зря, что ли, улыбнусь, докторские защищали?!

Ваши ранние стихи предельно лаконичны, поздние – пространные тексты, потребовавшие иного поэтического дыхания. С чем это связано?
Многие ранние тексты, а их тогда набралось на приличный по объёму сборник, я сжёг, посчитав, что вирши сии – прямое подражание Семёну Кирсанову и Андрею Вознесенскому. Позже пожалел. И не раз. Постарался по памяти восстановить. Естественно, вспомнились лаконичные. Некорректно, посчитал, реконструировать длинные тексты. Это – во-первых. Во-вторых, с годами открылось иное – уж и не знаю, какое по счёту дыхание. По дому там и сям разбросаны черновики: четыре-пять-семь строк… В них – мелодика, в них – метафоры… С вашего позволения, опять обращусь к своим строчкам – мне так, ей-ей, легче отвечать на те вопросы, над которыми и сам нередко задумывался:

…на изгибе Вечности (дальше — жизнь?!),
         в час разгадки страшного и святого
человеку проще шутить: кажись,
         повстречал вечор самого Толстого.
Приглядись, поэт, подсказал мне Бог,
         нашептал мне граф или чёрт, простите,
на ладошке Вечности жив клубок —
         чёрно-белый шар, перевиты нити.
Потяни за белую — вспыхнет Свет,
         потяни за чёрную — грянет Тьма.
…задарма — совет (амрадаз — секрет).
На семи холмах не сошед с ума…  

Вы как издатель и редактор в немалой степени формируете и вкусы, и контекст современной литературы. Ваши критерии отбора? Есть ли авторы, которых вы по каким-либо причинам не пускали в своё издание, но затем начали публиковать? Может ли редактор заявить автору: «Ваши произведения меня не увлекли»? Или же редактор, издатель должен быть шире и выше своих читательских пристрастий, предпочтений, привычек? 
Один из публичных девизов нашего сайта: «Поэтам – да, графоманам – нет!» Нередки случаи, когда я, получая подборку совершенно не знакомого мне автора, начинаю сомневаться: может, в силу собственных литературных пристрастий, чего-то не понимаю – лучше посоветуюсь с единомышленниками. Отправляю тексты друзьям по редколлегии, выслушиваю их мнения. Потом вырабатываем общее решение. Кстати, у дежурных редакторов – тех людей, которые отвечают за редактуру появляющихся на сайте стихов, –есть право вето. Есть оно, разумеется, и у главного редактора. 

Случалось – правда, изредка, – что подборки того или иного поэта мы снимали с портала. Редко, но случалось. Причины? Вот одна из них: человек был уличён в плагиате. О чём мы написали. Ещё причины? Человек опубликовался у нас и начал строчить пасквили в адрес главного или в адрес одного из членов редколлегии. Реакция, как вы понимаете, однозначная. С другой стороны, были случаи, когда хорошие поэты просили снять свою подборку, разочаровавшись в ней. Но подборка-то, с моей точки зрения, классная. Оставлял. И оставлю впредь…

Что бы вы сегодня хотели сказать молодому человеку, которому пришла в голову мысль стать не бизнесменом, врачом, руководителем «Газпрома», электриком или депутатом Госдумы, а посвятить себя целиком литературе? Молодому человеку, который прислал вам первому свои тексты, по которым вы поняли, что он не без дара божьего?
Ответ на этот вопрос есть у Роберта Рождественского, прекрасного поэта, увы, подзабытого нынче. Так вот, Роберт Иванович в своей «Поэме о разных точках зрения» написал:

Всегда был этот жребий обманчив... 
Гоняет кошек будущий лирик. 
Час пробил! И решается мальчик 
поэзию собой осчастливить. 
Решает вдохновенно и срочно 
засесть за стихотворную повесть... 
Пока не написал он ни строчки, 
я говорю: – Хороший, опомнись!.. 
Литература – штука такая: 
её который век поднимают. 
В литературе – все понимают – 
хоть сто прудов пруди знатоками!.. 

………………………………………

Я б эту землю милую проклял! 
Повесился бы, честное слово!.. 
Но светится, дрожа над порогом, 
улыбка Михаила Светлова. 
В любом из нас её повторенье. 
В любом из нас бормочет и стонет 
наивное высокое время. 
Где стоит жить. И рыпаться стоит!.. 
Был мальчик либо ябедой, либо 
родителей не слушался мальчик... 
Ах, дети, не играйте в верлибры. 
Играйте лучше в куклы и мячик.

Да, к вопросу о чудесах! Жил-был мальчик. Звали его Саша. Саша по фамилии Коган*. Во времена оные мы опубликовали его юношеские творения в старой «Сорокапятке». На долгие-долгие годы какие-либо контакты с ним были утрачены. Уже в нынешнем феврале я нашёл Александра – через «Фейсбук». Замечательный поэт! С радостью откликнулся на приглашение вновь «засветиться» в альманахе. А в своей биографической справке Александр посчитал нужным написать: «Женя Мосин, мой друг, тоже студент Ставропольского государственного медицинского института, в 90-м уговорил отдать подборку стихов в ставропольскую же “45-ю параллель”. В начале 91-го подборку напечатали, газета продавалась во всех киосках Пятигорска, и я ходил по родному городу с ужасом. Но когда, обмакнув перо в чернильницу, расписался на почте за получение гонорара в 200 рублей, ужас прошёл. Последующие вечера с друзьями были – как из рога изобилия. С тех пор гонорара за стихи у меня не бывало...»

Вы написали много замечательных поэтических текстов, выпустили сборники, опубликованы в литературных журналах и альманахах, стали лауреатом престижных литературных премий. У каждого актёра есть заветная мечта, несмотря на количество сыгранных ролей: исполнить роль Гамлета, короля Лира или Любови Раневской. Есть ли у вас ощущение, что главная вещь ещё вами не написана, какая-то тема нераскрыта? И представляете ли вы, какая?
Тут такое дело… Отвечая на озвученный вами вопрос, я должен (вынужден?) априори согласиться и с определением «замечательные тексты», и с термином «престижные премии». Уже – неловко, ибо не мне судить, не мне… Да, не раз и не два слышал в свой адрес высокие слова похвалы из уст людей, понимающих толк в поэзии. Публичных отзывов со многими «воскликами» предостаточно. Это смущало и смущает меня… Престижные премии? Всё относительно! Ни «Букер», ни Нобелевка мне, пошучу, пока не светят. Главная вещь? Почти десять лет работаю над книгой воспоминаний, определяемой мной как асинхронная летопись. Может статься, эта проза и станет главной?! Много других параллельных задумок… Суеверен, уж простите, – о ненаписанном, незавершённом стараюсь не говорить…

Мой друг Георгий Яропольский недавно прислал новое стихотворение. Его зачином и завершу ответы на ваши вопросы. 

Взамен итога – замысел, и только. 
Попробуй, взвесь!
Мне сладок вздох в отсутствие итога,
как весть «я есть». 

«Аз есмь» – звучит, наверное, весомей,
но холодней. 
Вот стала же из тьмы физиономий 
одна – моей... 

*«45»: справка об авторе: Александр Коган – поэт и переводчик. С 1991 года живёт в США, правда, иногда появляется в России. Плюс ко всему – много странствует по белу свету. Автор сборника стихов «Эволюция и т. д.» (Нью-Йорк, 1996), «Каганат» (Нью-Йорк, 2008), и перевода (совместно с Игорем Сатановским) поэмы Аллена Гинзберга «Вой». Стихи Когана печатались в журналах «Зеркало» (Израиль) и «Новом Журнале» (Нью-Йорк), а также в антологии К. К. Кузьминского «Голубая Лагуна» (в её сетевой части) и звучали по радио. Живёт в Нью-Йорке.

© RUNYweb.com

Теги: интервью, Лица Современной Литературы, Сергей Сутулов-Катеринич

Просмотров: 10054

Вставить в блог

Оценить материал

Распечатать статью

Отправить другу



Добавить комментарий

Введите символы, изображенные на картинке в поле слева.
 
Оставить комментарий

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

НАЙТИ ДОКТОРА

Все видео

Новостная лента

Все новости