Оценить материал
Еще читать в этом разделе
- 04.07'Sur' удивительный спектакль в театре La MaMa о женской экспедиции, которой никогда не было
- 03.24Премьеру 'Othello' на Бродвее посетили экс-порезидент Байден с супругой
- 03.15«Метаморфозы» Дмитрия Крымова в Нью-Йорке: люди, куклы, гротеск и черный юмор
- 05.03Михаил Барышников посетил гала-концерт балетной труппы New York City Ballet
- 04.30В Нью-Йорке выходит спектакль 'OCTOBER 7' по свидетельствам жертв ХАМАСа
Зачем декорации, когда за пультом Мути?
18 Апреля, 2011, Майя Прицкер

Рикардо Мути, Крассимира Стоянова, Александром Антоненко и Чикагский симфонический оркестр и хор. Фото с сайта theclassicalreview.com
Не думаю, что когда-нибудь услышу лучшее исполнение оперы Верди «Отелло», чем то, что представил 15 апреля в Карнеги-холле Чикагский симфонический оркестр и хор под управлением Рикардо Мути с Крассимирой Стояновой (Дездемона), Александром Антоненко (Отелло) и другими солистами.
Это было концертное исполнение, без костюмов и декораций и с той выгодой для солистов, что они стояли впереди оркестровой массы. Выгода (но и трудность) состояла в том, что вся драма должна была быть рассказана чисто музыкальными средствами: красками голосов и инструментов. Но это как раз то, что «доктор прописал», если речь идет о Рикардо Мути, который недавно сказал: «Верди не только учит музыканта пению. Верди учит понимать, что каждая нота в партитуре значима: можно превосходно сыграть мелодию, но если не вложить ту же интенсивность и смысл в каждую ноту так называемого «аккомпанемента», вся красота мелодии пропадет».
Нет в мире сегодня дирижера, который лучше знает Верди, чем Риккардо Мути. Он поистине великий носитель великой традиции. Не зря его первая совместная запись, сделанная с Чикагским симфоническим оркестром и хором в роли главного дирижера этого оркестра, получила в нынешнем феврале сразу две «Грэмми» (альбом года и лучшая хоровая запись года). Не зря исполнение под его управлением ранней оперы Верди «Аттила» в Метрополитен-опере, при всем схематизме этого опуса и ужасной сценографии, стало таким важным музыкальным событием.
Соберем воедино болезни, преследовавшие маэстро в течение всего сезона, его недавнюю пламенную речь в защиту итальянской культуры на премьере «Набукко» в Риме, а также тот факт, что это было первое его выступление в этом сезоне в Нью-Йорке и первое с чикагцами (и не забудем обиду оркестра Нью-Йоркской филармонии на маэстро за то, что тот предпочел Чикаго), не говоря уж о том, что «Отелло» -- несомненный шедевр Верди, в котором блистали Марио дель Монако и Пласидо Доминго, и станет понятно, почему 15 апреля Карнеги-холл был переполнен, и как пошутил кто-то в антракте, напоминал «family reunion» музыкального мира.
Это было откровение. Мути, как всегда элегантный, но необычайно энергичный в своих жестах, «извлек» интрепретацию одновременно величественную, красноречивую, страстную и душераздирающую. В ней была мощь морской стихии и нежность весеннего цветения, ужас неумолимо надвигающейся трагедии и непреходящая красота. Он не перекрашивал Верди, не осовременивал его необычными темпами или эффектами – он только показал нам, что Верди как никто другой понимал, и чувствовал, и умел выразить в музыке тайны человеческой души, во всех тончайших деталях и оттенках. Яго мог бы не пропеть ни слова: двуличие, злость, притворная скромность – все это было в красках оркестра, как и муки Отелло, его растерянность, колебания, гнев, раскаяние... Незабываемы эти ошеломляющие нарастания, эти провалы в бездну, эти гармонии, такие ясные в том, какую призваны передать эмоцию...
Исполнение оперы Верди «Отелло», чем то, что представил 15 апреля в Карнеги-холле Чикагский симфонический оркестр и хор под управлением Рикардо Мути с Крассимирой Стояновой (Дездемона), Александром Антоненко (Отелло) и другими солистами. Фото с сайта theclassicalreview.com
Однако то, что и солисты были, в основном, превосходные, конечно, не помешало. Тенор рижанина Александра Антоненко (мы помним его как Самозванца в «Борисе» Мусоргского и еще раньше – Князя в «Русалке» Дворжака на сцене Мет), несмотря на желудочную инфекцию, обрушившуюся на певца за пару дней до концерта, звучал сильно, ярко, с «пронзающими» пространство высокими нотами в моменты триумфа или отчаяния , с темными, даже хрипловатыми репликами в моменты боли – в общем со всем нужным богатством психологических красок, которое вложил Верди в эту роль. Трудно будет забыть и серебристое лирическое сопрано Крассимиры Стояновой – особенно в последней арии и молитве Дездемоны. Итальянец Карло Гуэльфи в роли Яго -- может быть, и не лучший Яго, какого пришлось слышать, но достаточно выразительный.
Интересно, что перед началом работы над этим «Отелло» Мути раздал всем оркестрантам либретто оперы – чтобы изучили заранее и точно знали, о чем в каждую минуту спектакля поют певцы. И на репетициях подробно объяснял ускользающие от людей другой культуры и языка оттенки. К примеру, отличие между «femina» (так Яго говорит о Дездемоне) и куда более уважительным «donna». Это была долгая, скрупулезная работа. Надеюсь, что результат ее был записан и выйдет на лейбле Чикагского оркестра, том же, который выпустил получивший «Грэмми» вердиевский «Реквием».
© RUNYweb.com
Добавить комментарий
0 комментариев