Суббота, 18 Января 2025

RUNYweb.com > ДОСУГ > МЕДИАСФЕРА >

Интервью с участниками реалити шоу «Russian Dolls» Ренатой Крумер и Борисом Гликштейном.

18 Августа, 2011, Беседовал Геннадий Кацов

Участники реалити шоу «Russian Dolls» Рената Крумер и Борис Гликштейн у себя дома в Бруклине. Фото © RUNYweb.com

Мы находимся в квартире Ренаты Крумер и Бориса Гликштейна. Сегодня мы поговорим с героями второй серии известнейшего сериала, теперь, я думаю, известного на весь мир: "Russian Dolls". «Матрешки». Дело в том, что вся прошедшая неделя прошла, по-моему, под знаком первой серии, которая была показана на канале “Lifetime” в 10:30 вечера по времени Нью-Йорка. В прошедший четверг, то есть 11 августа. И вот, буквально через небольшой отрезок времени, мы будем смотреть вторую серию. Я бы хотел с нашими главными героями второй серии обсудить не только то, что будет во второй серии, тем более, я думаю, что они откажутся по деталям рассказывать, что было в серии. У них такой контракт, это все глубочайшая тайна. Скорее, мы поговорим об их впечатлениях о всей этой прошедшей неделе, может быть, они даже захотят рассказать о себе.

Участница реалити шоу «Russian Dolls» Рената Крумер у себя дома в Бруклине. Фото © RUNYweb.com

Итак, Рената и Борис, доброе время суток! Ведь мы не знаем в каком часу суток нас будут смотреть посетители нашего сайта.

Рената, практически неделя прошла после первой серии.
Рената: Точно.

Не страшно выходить на улицу вот с такой известностью?
Рената: Не страшно. Я не думаю, что известность эта плохая. Если Вы о героях нашего сериала, то мы – разные, как и в жизни мы разные. То, что мы все на любителя, даже если не рассматривать наш сериал, то я думаю, что Вы со мной согласитесь.

Нет, я даже имел ввиду, что вообще как быть – известным… Вы выходите, с Вами все здороваются, какие-то люди подходят, говорят: “Боже, как Вы были прекрасны!” Другие говорят: “Нет!” – что и происходит сейчас у нас в русской общине. Разбились, собственно, на два лагеря те телезрители, которые посмотрели “Lifetime”. Будем говорить обыденным языком: “ Не достает известность?”
Рената: На самом деле, я прогуливаюсь с моей собачкой утром, в 7 утра. Никого нет на улице.

Это правильное время для утренней прогулки.
Рената: Вечером… Ну говорят: “Привет!” - некоторые незнакомые, но ведут себя очень симпатично. Некоторые хотят сфотографироваться, но я хочу точно быть уверена, что выгляжу симпатично на фотографии. Никаких драм не происходит, к счастью. Не исключено, что это не популярность Софи Лорен, где надо так бояться. Это сериал, где мы все равно воспринимаем: да, вот это знакомые люди, но это ребята с нашего двора. На нас ведь не смотрят, как на каких-то героев. Некоторые, наверное, смотрят, пожалуй, не очень-то доброжелательно, немножко не понимают этой славы, даже если она есть, или будет. А потому, как актер в реалити шоу – это другое, чем просто актер с хорошо сыгранной ролью, в данной ситуации, учитывая, что мы никого не играем, мы представляем себя, насколько тебе удобно в своей шкуре, - ты просто живешь и позволяешь камере подсматривать за тобой. Надо быть только уверенным, что ты в порядке, и то, что они видят, это им интересно.

Борис, мы, как только первая серия прошла, беседовали с Вами перед камерой. Вы говорили: “Замечательно, мы всем очень довольны”. Вот, сейчас, по прошествии некоторого времени (я понимаю, что Вы могли смотреть и два, и три раза этот первый кусочек), Ваши ощущения?
Борис: На самом деле, я смотрел больше, чем два или три, или четыре раза.

Вы влюбились в первую серию?
Борис: Дело не в том, что я влюбился. Просто хотелось понять людей, которым не нравится, и хотелось понять людей, которым нравится этот сериал, то есть, его первая серия. Сериала, как такового никто не видел, даже мы. И вот, я специально смотрел эту первую серию и дополнительные кусочки, которые были нарезаны “Lifetime” специально, которые не вошли в первую серию. Они, как бы, остались на стороне, но их тоже можно увидеть. Я пытался понять, что же, все-таки, людям не нравится, или что же людям нравится. Я так и не понял.
Рената: А ты не усомнился во вкусе тех, кому нравится?
Борис: Я не усомнился во вкусе тех, кому нравится, я не усомнился во вкусе тех, кому не нравится. Потому, что первая серия была и смешна, даже мне, человеку, который, как бы, участвовал в этом проекте. Я был злой, хотя я и участвовал в этом проекте. То есть, у меня тоже были смешанные чувства по поводу первой серии. Что будет дальше, я Вам не могу сказать, потому что я, действительно, не видел. Тем не менее, я надеюсь, что когда я буду смотреть ту серию, в которой участвуем мы, у меня, наверное, будут те же самые ощущения. Я, наверное, буду злой на себя, если я отреагировал не так, как может быть нужно было в тот момент. Или я, может быть, сказал что-нибудь, не желая это сказать, не то, что я думал. Потому что все действительно снималось в real time, живьем, именно в ту секунду. И те ситуации, в которые мы входили в ту минуту дня, они не были спровоцированы. Это действительно была такая ситуация.

Не было сценария?
Борис: Не было сценария. Сценария не было абсолютно никакого. Могли нам позвонить и спросить: «Знаете, а что вы сегодня делаете?» Рената могла сказать: «Я прихожу домой в 6 часов вечера». Все. Они в 6 часов вечера появлялись у нас перед дверьми, мы их впускали. То, что происходило с 6-ти до10-ти вечера у нас дома, это они и снимали.

Рената, у меня к Вам вопрос. Для того чтобы перед камерой вести себя очень расслаблено, необходимо иметь какие-то актерские навыки. Но, с другой стороны, это все равно была игра. Вы прекрасно понимаете, что вы вдвоем, не одни, - камера, здесь операторы находятся, наверное, помощники и.т.д. Насколько вообще в этой обстановке можно говорить, что это реалити шоу?
Рената: Ну, элемент игры, конечно, присутствует, потому что Вы знаете, что вы не одни. Но, например в трейне – Вы замечали, вот разговаривают две женщины, - они говорят тихо, потому что они понимают, что этот разговор лучше не слышать окружающим. И потом, в страсти, на третьей остановке, ты смотришь, идет бурная беседа, когда откровенно разговаривают, уже довольно эмоционально, громко. Вот, примерно, так. Когда начинали снимать, мы где-то кокетничали, понимали, что камера...

Видеозапись интервью. Съемки 16 августа 2011г © RUNYweb.com:

Loading video...

Вы ходили по комнате, разговаривали друг с другом.
Рената: Абсолютно.
Борис: Не только разговаривали, я и пару теплых словечек мог сказать. Не знаю, вставят это, поставят это или нет.
Рената: Мы будем думать, что нет.
Борис: Опять же, это было сделано потому, что в тот момент я хотел это сказать. Не потому, что была камера направлена, и я думал: сказать мне это или не сказать? То есть, я подумал и отреагировал таким-то образом.

Вы знаете, у меня такое ощущение, по теме реалити шоу, если бы я, допустим, снимался. Иногда себя не хочешь видеть со стороны, когда ты раздражен, потому что можешь наговорить, какую-то чепуху понести, и потом извиняешься перед человеком и.т.д. Насколько Вы были готовы к тому, что все, что Вы скажете, будут смотреть миллионы людей? Вот так обнажаться перед таким количеством людей и видеть себя в негативе: «я бы так не сказал, я бы так не сделал...»
Борис: Я отвечу на этот вопрос. Идея реалити шоу заключается, наверное, в том, чтобы показать просто себя. Давайте отойдем вообще в другую сторону. Идея реалити шоу заключается в том, что люди, нормальный обычный человек, скорей всего на телевидение попасть не может, просто так. Давайте говорить откровенно: если сегодня Вы решили, чтобы Вас сняли в любом проекте, на любом канале. Позвонили и сказали: “Вот я, Геннадий Кацов, хочу сняться в реалити шоу”

Я не решусь на это, я полтора часа каждый день в эфире, так что…
Борис: Я понимаю, ну, давайте говорить так: простой человек, господин Х. Ему было бы тяжело. Когда появилось реалити шоу, у обычных мистеров и миссис Х появилась какая-то возможность почему-то попасть на телевидение. Следующий этап: проходил отборочный конкурс, который и мы прошли. Есть мистеры и миссис Х, которые прошли, и есть мистеры и миссис Х, которые не прошли. И вот те, которые прошли, оказались, в принципе, простыми людьми, на которых может смотреть весь мир, или страна, или город. Мы оказались таким людьми. Когда нас выбрали, то есть, выбрали не нас, выбрали Ренату, она прошла какой-то отборочный конкурс. Сней разговаривали. Она была в студии, причем, очень интересный момент, но я думаю, что она расскажет об этом, то есть практически она отказалась сниматься перед директором, перед продюсером, перед режиссером, перед кастинг-директором. И, когда она пришла домой и рассказала, что был такой разговор, то есть она, в принципе, встала из-за стола, вышла на улицу и сказала: “Ребята, будьте здоровы, я вам желаю всего доброго, до свидания”. Вот так закончился ее кастинг. Я сказал: “Так нельзя, ты ненормальная, так не поступают. Это шанс, который ты, в принципе, потеряла!» Ну, как всегда, я был не прав, потому что в минуту, когда мы приземлились (мы улетали во Флориду, в Майами к дочке), раздался телефонный звонок из Нью-Йорка, от продюсера, который сказал: “Поздравляю, Вы in, Вы участница.» Ну, Рената, простой смертный человек, оказалась перед реальностью, что ее будут снимать в реалити шоу.
Мы были рады? Я – да. Не знаю, как она. Нам было интересно? Мне – да, не знаю, как ей. Но когда мы, в принципе, поняли, что мы будем участвовать, мы сели и сказали: “Рената, Боря! Будут, наверное, происходить n-ые ситуации, нас будут подставлять, провоцировать. Не знаем, что будет. Готовы ли мы на это?” Мы, действительно, долго думали, причем каждый подумал про себя. Прошло – день, два и.т.д.

Как вот, открываться перед чужими людьми?
Борис: На самом деле, мы не знали, будут снимать в спальне, не будут. Какой контракт будет, мы не знали. Мы, естественно, наняли адвоката, который занимается всеми этими вопросами, Lifetime дал нам контракт, мы отправили контракт к адвокату, и вот так все началось. Но мы для себя решили, что в принципе мы согласны.

Уже решили, уже не было… До поворотной точки вы дошли.
Борис: А когда подписали, тогда назад дороги нет.

Участники реалити шоу «Russian Dolls» Рената Крумер и Борис Гликштейн у себя дома в Бруклине. Фото © RUNYweb.com

Рената, а в чем дело, почему Вы им сказали: “До свидания, долгой вам дороги, я ушла”
Рената: Я попрощалась… В начале мне понравилось, как любой новый проект. Я подумала, это телевидение, я обязательно буду расти, потому что с радио я, допустим, знакома, то я декламирую стихи, либо спектакли. Все заучено, - и тут новая импровизация. Я обязательно верю, что мы развиваемся, растем, тот канал. Мы не ходили на кейс, совсем случайно нас Марина с Мишей Левитис увидели в последний день, когда уже на Lifetime окончательно решали, кого взять. Левитисы случайно увидели нас на Emmons avenue, говорят: «Ребята, хотите – зайдите к нам». Я сказала Боре, что не уверена, хочу ли участвовать, потому что реалити репутация не очень. Он говорит: «Пойдем, зайдем». Мы даже, откровенно, не были готовы, но когда мы зашли, увидели, что там такие красивые, нарядные русские девушки... Я была в льняных брюках, так как прогуливалась, чувствовала себя некомфортно. Однако, когда мы разговаривали, они задали несколько вопросов. Они сказали, что им нравится там энергетика, то, другое, как я сегодня сказала раньше – у них изысканный вкус и.т.д. Они сказали: «Вы нам нравитесь. Прийдите, пожалуйста, к нам в студию» Когда я пришла в студию, таких интервью было 3-4, мне казалось у нас гармония, все понятно, масса вопросов, снимали. То есть позже, когда я уходила, ответы эти рассматривала какая-то группа людей, которая, я так полагаю, в курсе, какой я должна была бы быть. Но я не придуривалась. Ты ни в кого не можешь играть. Они у тебя спрашивают про отношение к жизни, к себе, к соседям, к женщине, к грязи в целом, грязи у себя в доме, то есть, вопросы разные. Ты отвечаешь, притворяться не можешь, даже если ты знаешь как это.. И в последний день, мне казалось, что у нас гармония, мы понимаем друг друга. Женщина, которая была ответственна за это, говорит: «Ты мне нравишься. Надо сказать, что ты мне очень нравишься, однако, ты очень спокойная. Ты можешь…, я же понимаю, что тебе что-то не нравится. Например, если ты возмущена, ты можешь, возмутившись, поднять скатерть, приподнять ее нервно, знойно, и тарелочки..». Я смотрю на нее и вдруг…

Что это, наверное Боря может сделать.
Рената: Я не думаю, что это Боря может сделать. А я вспоминаю… Почти 6 лет назад у меня умер отец, которого я так безумно любила. И он всегда мне объяснял, как он гордится, какая я личность. И вдруг я слушаю, и я понимаю, что если я это сделаю, то я заиграюсь. Я такой останусь. Мне, на самом деле, такой типаж женщин даже не нравится. Не потому что они плохие, а я хорошая. Когда я окружена ими, я с удовольствием освобождаю себя от этой компании, желая им добра. Я когда слушаю ее, я встаю… То есть, она не ожидает, у нас такая мирная беседа, нежность. Я встаю, я говорю: «Я желаю Вам добра, самого доброго.» Я такой милой, пушистой и ухожу. У нее такой милый парень, помощник был, он бежит за мной и говорит: «Она хочет, чтобы Вы вернулись». Я говорю: «Абсолютно нет. Я не хочу занимать ее время, она ищет не меня.» А я ей сказала: «У нас на Брайтоне, а это про Брайтон шоу, масса женщин милых, красивых, именно с таким характером, им не надо никого играть. Они потрясающие женщины, которых Вы ищете. Это не я. Вы ищете не меня. Я очень занятый человек». Я встала и пошла. Я выхожу вниз, потому что это многоэтажный билдинг, звоню Боре и говорю, что я с ними не играю. На что мой эмоциональный человек был возмущен на протяжении двух недель, пока мне не перезвонили.

Вы разговаривали, или отношения напряглись?
Рената: Мы разговаривали, хотя он был очень недоволен моим характером. Хотя я считаю, у меня очень хороший характер.Но тут мне казалось, что я предаю себя. Потому что, если я играю себя, то я позволяю кому-то подсматривать за моей жизнью. Даже если они будут думать,что я безумная или очень эмоциональная, у меня к ним вопросов нет. Яя им желаю добра. Я могу им не нравиться, это нормально, но Я - это Я! Мне уютно. И тут, когда я подумала, что я буду придуриваться долго, меня это возмутило.

Не хочу быть не собой?
Рената: Не хочу. Нет, хочу, если играю в спектакле час, согласна репетировать и быть не собой. Но когда играешь себя, то это нельзя, это предаешь.
Кстати, Боря, уже такое было напряжение две недели, когда вы не знали, в ваших даже отношениях. Не было ли такой опасности, входя в это шоу,показывать себя перед другими людьми, которые рассматривают коллизии вашей жизни. Вот так играя, выступая, вы можете узнать что-то такое друг о друге, какие-то всплески негативной энергии, которые, находясь вдвоем в отдельной квартире, вы бы скрывали. А теперь, когда они выплеснулись, то привели бы к разладу. Все-таки вас снимали 8 месяцев.
Борис: Было, было такое.

Участница реалити шоу «Russian Dolls» Рената Крумер у себя дома в Бруклине. Фото © RUNYweb.com

Ведь так можно поссориться до развода.
Борис: Было такое на уме. Ну, во-первых, 15 лет знакомства с Ренатой…

15 лет совместной жизни Знакомиться 15 лет - это многовато.
Борис: Знакомятся всю жизнь наверное. Это философский взгляд.
Рената: Продолжают знакомиться.
Борис: На самом деле, я знаю Ренату, хочу верить в это. Знаю ее, как свои пять пальцев.
Рената: То есть, она позволила ему так думать.
Борис: Она позволила мне так думать. Это да, совершенно верно. Я понимал, что могут быть какие-то ситуации, где… Так как я человек вспыльчивый, могу что-то сказать, а Рената, когда обижается, то просто уходит глубоко в себя, молчит, продолжает делать определенные действия, которые бы и делала, но делает это с таким выражением на лице, что ты понимаешь – труба. Для меня это – хуже не бывает. То есть, нет, я могу выдержать все…

То есть, лучше скандал?
Борис: Я не могу держать ничего в себе, я должен выплеснуть, я должен плюнуть, я должен наорать…

Приходилось это делать в сериале?
Борис: Было пару ситуаций с Ренатой, ситуации не с Ренатой, То есть, я такой человек. Я понимал, что это может произойти. Я как бы сказал: « Ренатик, давай играть по-честному». Если это произойдет, то это произошло. Это произошло бы, наверное, и в нормальной жизни. Не потому, что это сериал. Так что постарайся не запираться в себе, постарайся ответить мне той же оплеухой, как я говорю тебе». Ну, не физической, словесной. И я думаю, что нам удалось выдержать эту паузу, не драться, высказывать словами. Но я занял также позицию, защищая Ренату в определенных ситуациях на шоу, что я все время, практически, делаю по жизни. Я считаю, что мужчина в любой ситуации должен быть защитником женщины. Это мое мнение. Может у нее другое мнение, я не в курсе. Если оно другое, ну, хотел бы услышать. Если то же самое, то, я думаю, что мы все-таки выдержали эту паузу. Я считаю, что мы, может быть, даже сблизились, проверили отношения на прочность. Уверен, что никто из нас, никогда не будет... Как мы слышали, к великому сожалению, сегодня муж актрисы, которая снималась в реалити шоу, покончил жизнь самоубийством.

Это в другом шоу?
Boris: В другом, притом довольно известном. Так что мы – зрелые люди, которые понимают реальность. Будет у нас слава, не будет у нас славы - это не играет на сегодняшний день никакой роли. То есть, тот проект, в котором мы решили участвовать, он прошел. Дальше мы плывем по течению.

Мы говорим о том, что вы сделали. Вы-то сделали, а русская община – она в полуобморочном состоянии после этого. У меня к вам такой вопрос. Вот вы снимались. Было ли у вас такое ощущение, что глядя на вас, будут думать о тех, кто живет здесь, ну, допустим, в Нью-Йорке и говорит по-русски, - что вот они такие, русские. Я вам скажу, моя позиция очень простая: ни один человек, ни какая-то группа не может отражать или предлагать на показ лицо общины, общности или народа. Точно также, как Лев Толстой не представляет русский народ, или, скажем, Чикатило, убийца, не представляет русский народ. Барышников, и Бродский не представляли русской иммиграцию точно так же, как ваша семья или семья Левитис. Но здесь вот постоянно об этом речь – это отражение неких комплексов. Мол, люди говорят, вот теперь американцы увидят это реалити шоу, вот посмотрите, они теперь будут думать: «Такая она, русская община, русские в Америке». Что Вы на это ответите, Рената?

Рената: Я отвечу, что вообще люди, которые говорят так, не владеют материалом. Как Вы знаете, все видели кусочки, просто рекламные ролики. И Вы, наверное, догадываетесь, если ролики бы состояли из людей, которых снимали в библиотеке, или на теннисном корте, они бы никого не интересовали. Значит, в этих рекламных роликах, конечно, какая-то страсть, либо дерутся, либо влюбляются. Ну то, что волнует народ. Хотя бы ты будешь продолжать смотреть телевизор. То есть сказать, что все серии направлены на разврат, как они пишут, на проституцию, которая там совсем отсутствует, на мат - это чушь. Я думаю, что многие политики взволновались, во-первых, дабы отойти от своих дел, нужных. Потому что есть вещи, которые надо решать. А вот это – так захлестнуло, такое новое, так об этом живо можно говорить! Я абсолютно уверена, что первое, это как просто отвлечься. Ну, второе, как говорят: любой может обидеть художника. Можно говорить все, что угодно, вроде бы это точка зрения. Они, в основном, красноречивые люди, владеют хорошо текстом, и пошли вот эти статьи, которые без основания. Никто из них не видел. Я понимаю, когда ты посмотрел материал, или прочел книгу и говоришь – чушь, допустим. Но эти критики не видели ничего.

Да, только первую серию показали.

Рената: Ну, на самом деле начали суровые статьи писать еще до того, как вышла первая серия. Им не понравилось название.
Борис: Им не понравилось второе название. Первое название было «Брайтон Бич», второе, буквально за месяц, по-моему, до того первого эпизода было переделано, как “Russian dolls” . Честно Вам сказать, я понимаю, почему оно было переделано с «Брайтон Бич» на «Russian dolls». Потому что американцы немножко посмотрели на это с другой стороны. Довольно много есть городков под названием Брайтон Бич в Америке и в мире, а привлечь внимание на русских – надо было как-то это обозначить. Пришло название «Russian dolls». Матрешки ассоциируются с русской нацией. Мы в Америке – все русские, Вам же никто не говорил – вы из Киргизии…

Русские, потому что говорим по-русски.
Борис: Совершенно верно. Не из Таджикистана, Эстонии, евреи, - мы русские. Мы приехали из бывшего Советского Союза – мы русские. Чистая ассоциация: Russian dolls – Матрешки – Русские. И все.

Кстати, в комментариях: «Какие же они русские, вы посмотрите на эти фамилии».
Борис: Совершенно верно. Опять-таки, ассоциация американцев. Мы же на американском маркете, это шоу делалось не для жителей Брайтона Бич и Нью-Йорка. Это шоу делалось для американского зрителя.
Рената: Ну, более того, команда, которая работала и решила назвать, я считаю, это замечательно. Хорошо, что возмутились. Но возмутились – задумались, теперь будут смотреть, потому что, например, кто писал очень негативные вещи, должен посмотреть, чтобы убедиться, что они правы. Как минимум, мы их будем видеть по телевизору, уже хорошо.
Борис: На самом деле, люди, увидя первый, второй, третий, четвертый эпизод... Я действительно полагаю, что была снята «чушь», отредактировали «чушь», потому что, понимаете, снимали-то восемь месяцев, а показать-то надо в 20 минут эпизод. Наверное, будет где-то несрастание, поэтому, я все это полагаю. На чем сегодня построено американское телевидение? Американское телевидение построено сегодня, к сожалению, на той «чуши», которую мы сегодня смотрим. Это или политическая «чушь», или «чушь», связанная с интертеймантом, то есть, реалити шоу. 60% -70% - это реалити шоу.

Не совсем понимаю Вашу характеристику, поскольку ЧУШЬ – это то, в чем и участвовать не хочется.
Борис: Те шоу…, я могу называть названия шоу?

Да, ради бога.
Борис: Jersey shore, Housewives, New Jersey, Orange County, Hollywood…

Это не «чушь», это об определенных группах людей, о слоях…
Борис: Если мы говорим, что наше шоу – это «чушь», как это обозначили наши русские, в этом смысле, то на телевидении очень много такой «чуши». А Америка это смотрит. Каналы зарабатывают деньги, рекламодатели дают рекламы, то есть идет процесс.

Это Вы говорите о производстве, то есть о телевидении, как производстве.
Борис: Совершенно верно. Сегодня телевидение снимает то, что…

Зрителю-то меньше всего интересно, что такое телевидение, как производство. Они смотрят и говорят: «Вот, это драка. А это непрофессионально. Вот здесь акцент какой-то, и.т.д.»
Рената: Акцент, безусловно, есть, но это русский, ничего страшного. Если они в состоянии нас понять, лучше, конечно, если речь грамотная, но в основном мы сюда приехали, далеко за двадцать многие, поэтому акцент, конечно, есть. Я думаю, как американцы говорят, это экзотика. Это даже хорошо.

У меня последний вопрос. Мы как-то говорили в предыдущем интервью с четой Левитис. Они утверждали, что во время съемок разные выстраивались отношения с героями сериала. С кем-то, даже пришлось всерьез поссориться. У вас есть такой опыт в этом сериале?
Рената: У нас были разногласия с людьми. Я думаю, что если я Вам сейчас скажу, то Вам неинтересно смотреть будет. Потому что я хочу, чтобы все смотрели, кто писал негативное. И очень хочу, чтобы Вы тоже смотрели. Кстати, по поводу негативных эмоций. Я знаю, что мы с Вами знаем, что мы живем на белом свете, но у Вас никогда не возникало желания прийти к нам в гости. Значит, не все так плохо. Сегодня мы Вас заинтересовали.

Да, конечно, уже состоялась эта встреча. Я очень вам благодарен.
Рената: Взаимно. Ну, так вот, без «Russian Dolls» мы бы Вас не видели так близко. Все это повод, конечно, для нашей встречи. А значит, не так плохо.

Я полностью с Вами согласен. Итак, не нажили врагов?
Борис: Надеюсь, что нет, не знаю.
Рената: Это очень громкие слова. На самом деле, мы настолько «не против кого», а за себя, что мы не позволяем так глубоко… То есть были разногласия, не все нравятся. Не все нравятся настолько, как может быть в первом эпизоде, в начале съемок, но это не важно. Мы очень работали над тем, чтобы друг друга не разочаровать. К народу мы относимся очень положительно, симпатично, желаем добра, никаких вопросов. У каждого своя дорога. Я смотрела, чтобы не возмутиться по поводу, например, Бориного эмоционального характера, потому что некоторые вещи, которые мне знакомы, я думала: «Сейчас это видят все». Я знаю, что мы дороги друг другу, но он человек эмоциональный, иногда выдает открытым текстом. Меня это волновало.
Борис: Нам было очень интересно, когда было пару моментов между нами, где я был не согласен с поведением, не то, что с поведением Ренаты, с ее действиями какими-то. Я это комментировал. Американцы сказали, что это довольно смешно звучит. Я сам хочу услышать, что же это я там говорил. А что касается отношений между другими парами, я на самом деле получал удовольствие с ними общаться. Был иногда зол, высказывал то, что имел ввиду. Они делали, кстати, тоже самое. Поэтому у нас и общая ненависть друг к другу, и общее взаимопонимание.

То есть, все было честно и открыто.
Борис: Абсолютно, все было честно.

Остается только посмотреть вторую серию, может быть после этого поговорим еще.
Борис: Есть одно замечание. Я не знаю, ты говорила или нет: может так статься, что вторую серию поменяют на третью, третью – поменяют на вторую. Это решение не наше, это решение Lifetime связано с какими-то стратегическими моментами.

Ну, мы догадаемся. В той серии, где вас будет больше всего, - значит, это будет вторая. Для нас это будет вторая. Спасибо, удачи вам!

Теги: Russian Dolls, Борис Гликштейн, видео-интервью, интервью, Рената Крумер, Русская Америка, Русский Нью-Йорк

Америка Сегодня - Новости США на Русском Языке

Лента новостей:

Восстановление пароля

Войти

Зарегистрироваться

Оценить материал

Вставить в блог

Вставить в блог

Еще читать в этом разделе

Интервью с участниками реалити шоу «Russian Dolls» Ренатой Крумер и Борисом Гликштейном.

Вставить в блог

Вставить в блог

Оценить материал

Отправить другу

Отправить другу

Интервью с участниками реалити шоу «Russian Dolls» Ренатой Крумер и Борисом Гликштейном.

Добавить комментарий

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

Видео

НАЙТИ ДОКТОРА

Новостная лента

Бизнес-Директория