-->
Суббота, 8 Февраля 2025

Оценить материал


Вставить в блог

Bookmark and Share

Михаил Барышников: Оглядываясь на пройденный путь

6 Октября, 2005, Беседовал Виталий Орлов

Михаил Барышников: Оглядываясь на пройденный путь

Михаил Барышников: Оглядываясь на пройденный путь. Фото Виталия Орлова

Интервью с Михаилом Барышниковым состоялось в 2005 году, накануне открытия  созданного им центра искусств  «BAC» («Baryshnikov Arts Center»). Текст интервью опубликован в октябрьском номере 2005 года журнала «Метро», и здесь воспроизводится с незначительными сокращениями.

Не жалующий прессу Михаил Барышников 24 сентября 2005 года, впервые за много лет, встретился с представителем масс медиа. Встреча состоялась в строящемся «Центре искусств Барышникова» («37 Arts»), который должен открыться в ноябре этого года. Михаил Барышников – американцы любовно называют его просто Миша – легенда мирового балета. Начав свою карьеру в Кировском театре в Ленинграде, он в возрасте 26 лет покинул Советский Союз и был солистом разных трупп мира. В течение нескольких  лет Барышников был художественным руководителем Американского Балетного театра (АВТ), а в последнее время танцевал с группой современного танца White Oak Dance Project («Белый Дуб»), которую он основал вместе с Марком Моррисом. 

Михаил Барышников: Вы можете не выключать ваш мобильник, я не хочу лишить вас возможности получать информацию от внешнего мира... 
Я рад приветствовать вас в нашем Центре. Я надеюсь, что у всех нас будет здесь много счастливых минут. Очень важно, что наш Центр не является предприятием большого бизнеса...

Михаил Барышников
Фото Виталия Орлова

Мой первый вопрос связан как раз с вашим Центром, где мы сегодня встречаемся. Каковы ваши планы относительно этого здания?
В здании 6 этажей. В нем расположены офисы, студии, 3 театральных зала. Наше здание и фонд созданы для того, чтобы помочь студентам творческих колледжей и молодым артистам в их профессиональной деятельности, особенно на первых порах. Молодые люди часто бывают в своих суждениях экстремистами, потому что им трудно доказать свою точку зрения, свои взгляды, особенно в наше время, в нашей политической ситуации, когда молодые таланты не имеют никакой поддержки, как не имеет никакой поддержки искусство вообще. Поэтому мы решили, что самое время создать частные программы и в частном порядке помочь молодым артистам занять достойное положение. Мы хотим верить, что это возможно.
Прошедшим летом мы разработали совместно с соответсвующим центром в NYU и Джулиардской школой экспериментальные программы, по которым молодые люди занимались в течение нескольких недель только творчеством. С моей точки зрения, эти программы работают, и работают успешно.

Предполагаете ли вы продолжать заниматься при этом и собственным творчеством?
По правде говоря, в последние несколько лет я потерял интерес к своему собственному творчеству, стал обращать больше внимания на работы моих учителей, моих современников и молодежи. Мои главные интересы ныне сосредоточены не в творческой области.

Ваши работы последних лет находятся не в сфере классического балета, а в области модерна. Расскажите о них.
Одна из моих последних работ в этом направлении связана с проектом «Белый Дуб». 

(Пояснение. 5 июня 2001 г. автору этих строк довелось присутствовать в Бруклинской Академии музыки на нью-йоркской премьере спектакля «PASTForward» балетного театра М.Барышникова «Белый дуб». Хореографию спектакля можно отнести к поставангарду. Она восходит к тому направлению, которое получило название «Движение Джадсон черч». Движение возникло в 1962 году как попытка отвергнуть технически негибкий словарь современного балета, отказаться от экспреcсии жестов и телодвижений и сосредоточить свое внимание на самом движении человека или группы людей, чаще всего просто пешеходов, спешащих по своим делам. «Джадсон» пытался показать, что красота заключается в самых прозаических банальностях, собранных по крупицам из повседневной жизни. Спектакль «PASTForward» и есть попытка М.Барышникова возродить «Джадсон Черч». Этим чисто американским и по сути антибалетным феноменом М.Барышников заинтересовался, уже обеспечив себе место во всемирном пантеоне гениев балета всех времен и народов. Спектакль «PASTForward» по собственному сценарию поставил известный балетмейстер Дэвид Гордон.)

Я знал Дэвида Гордона и других людей, связанных с движением «Джадсон черч», довольно близко, некоторые из них были моими хорошими друзьями. Церковь дала этим людям крышу для их экспериментов, из их среды вышло много интересных работ и имен. Не секрет, что это движение оказало влияние на целое поколение постмодернистского танца в Европе, США и в других местах. 
Наблюдая ситуацию в нашей стране и в нашем городе с точки зрения государственной поддержки искусства и сравнивая ее с ситуацией в Европе, где проходят фестивали, конкурсы, другие акции, должен сказать, что у нас ничего этого нет. Молодые люди борются за существование с большим напряжением, сражаясь с невероятно высоким рентом за свое жилье, пытась противостоять коммерциализации искусства. Они вынуждены работать, например, в кафе и ресторанах – 90% танцовщиков, артистов, режиссеров служат официантами. Это норма, но так не должно быть.У них всегда должно быть место, где можно надеяться на свой шанс, на осуществление мечты; место, куда они могут прийти, чтобы оценили их творческий потенциал. Я хочу, чтобы наш Центр стал именно таким местом. У нас будут летние и зимние программы для молодых людей, у них будет возможность выступить, для них будет открыта дорога, на которой они смогут добиться таких результатов, каких добились танцовщики в 60-е годы.

Михаил Барышников
 Фото Виталия Орлова

Многие говорят, что во времена, когда вы были молодым российским танцовщиком, жители вели до утра тайные, так называемые «кухонные разговоры». Как повлияли они на вас?
Американцы считают, что такие вещи действительно могут как-то повлиять. Но я – не политический активист и не пытаюсь решить какие-то социально-политические проблемы. Я только хочу, чтобы искусство было доступным молодым людям. Ведь в действительности нужно быть миллионером, чтобы, скажем, купить абонемент на сезон в Метрополитен Опера, Нью-Йорк Сити Балет или АВТ, не говоря уже о Бродвее. Никто из молодых не может себе это позволить.   
Последние примерно 15 лет я работаю с молодыми людьми, которые учились в лучших университетах страны. Окончив Йель, Джулиард, NYU, они тем не менее имели возможность только один или два раза в течение 10 лет пойти в Метрополитен Опера, два или три раза побывать на бродвейских спектаклях. Для молодых артистов, которые должны бывать в театре  постоянно, постоянно находиться в творческой среде, это ужасно. Они должны иметь достойные, доступные, и не в двух часах езды от дома студии, где можно работать постоянно. 
Но я надеюсь, что когда-нибудь все изменится, и государство предпримет решительные шаги и выделит средства на то, чтобы специальные программы по искусству были включены в обучение в начальных и средних школах. 
Когда маленький ребенок бросает пустую бутылку от воды в метро себе под ноги – это не просто плохое поведение, это отсутствие понимания искусства жить. И все мы, родители и учителя, должны дать такому ребенку шанс узнать, что такое искусство, искусство жить. 
Я надеюсь, что наш Центр создаст такую возможность.

Миша, когда вы учились в Советском Союзе, какое у вас было представление о современном Западном искусстве?
В училище мы изучали историю танца. Я знал, например, об Айседоре Дункан, жене русского поэта Есенина, и – по секрету – даже о скандале, связанном с их именами. Я знал о Марте Грэхем. Мне было 16-17 лет, когда я увидел фотографии Мерса Каннингхэма, но ни «вживую», ни по телевизору мы, молодые танцовщики, никогда не видели современного западного танца.
Впервые я увидел современный танец в 1970 году во время гастролей нашего театра в Лондоне. Это было моей драмой, потому что это знакомство изменило меня самого. С 1974 года я работал в США с разными труппами. Не знаю, можно ли это назвать современным танцем или экспериментом, но это был непрерывный процесс увлечения и постижения свободного движения в его абсолютной форме, привлекательный чистотой своей цели. 

Что вы можете скаазать о танце Марка Морриса?
Марк в какой-то степени традиционалист, можно сказать, центрист. Он очень следит за тем, чтобы не уйти ни вправо, ни влево. У него очень европейская манера танца, на которую большое влияние оказали Пети, Бежар, немецкие экспрессонисты.                                                            

Почему вы ушли из АВТ?
После 10 лет работы в АВТ  решили, что я – не тот человек, который может руководить театром. Была и личная причина, но еще и ради самого театра я решил уйти из труппы. То, как я руководил театром, было моей большой ошибкой. Я требовал от артистов слишком многого, стремясь в течение десяти коротких лет изменить стиль работы театра. В то же время это были удивительные годы: я познакомился с замечательными хореографами Мерсом Каннингхэмом, Твайлой Тварп, Марком Моррисом. Именно в тот период Марк Моррис предложил мне участвовать в нескольких спектаклях. Я в это время снимался в нескольких фильмах, работал на телевидении и прочее. И я сказал себе, что зарабатываю достаточно, чтобы остановиться, осмотреться и позволить себе ради собственного удовольствия участвовать время от времени в балетных спектаклях. Кроме того, у меня возникла мысль преподавать. Однако прошло примерно полгода, прежде чем все пришло в норму.   

Не скучаете ли вы за классическим танцем, его праздничностью, великолепием, возвышенностью – за тем, что отсутствует в современном танце. Ведь балет создавался, чтобы воссоздавать ситуацию идеальную? Посещаете ли вы какие-нибудь танцевальные представления в Нью-Йорке?
Классический танец, как и опера, сформировались в XIX веке. Они вызвали к жизни ярких оперных звезд, таких как Каллас, Прайс, Корелли, и таких балетных, как Уланова, Плисецкая. Они привнесли в свое искусство, ограниченное жесткой конструкцией, некоторую свободу. Но как бы они ни открывали себя в своем искусстве, всегда что-то остается скрытым, и это не имеет ничего общего со сценической честностью. Не надо забывать, что артист находится на виду у публики, окружен кордебалетом, и потому он – как маятник: посылает сигналы в зал, и они возвращаются к нему обратно.
Что касается моих посещений, то много представлений я, в основном, смотрю в Даунтауне. В Сити-балет я хожу, как правило, только тогда, когда хочу показать моим детям «Щелкунчика» или «Лебединое озеро». Мне, по правде говоря, не интересно увидеть то, что показывают Светлана Захарова, Ульяна Лопаткина или Диана Вишнева и другие, в принципе прекрасные танцовщицы.
Опера ли это, Большой ли театр или другие труппы – меня это уже не увлекает, а на трехактных балетах моя дочь засыпает...
А вот то, что происходит в Даунтауне, меня привлекает. Это уже даже и не Дантаун, это перерастает в Аптаун. При этом я думаю, что молодые танцовщики не установили еще полный контакт со своей будущей аудиторией. В этом смысле такие журналы, как ваш, могли бы объяснить публике, что к чему, и привести их на представления, которые я условно называю Даунтауном. Сейчас явно существует тенденция, когда на больших сценах выступают маленькие труппы. Я думаю, это хорошая тенденция, надеюсь, она будет развиваться.

Михаил Барышников
Фото Виталия Орлова

М.Барышников предлагает посмотреть хотя и любительскую, но уникальную видеозапись: он танцует соло на музыку «Чаконы» Баха.

Этот танец поставил для меня Хосе Лимон. Он сам его тоже танцевал... 
Хосе выглядит проще, чем это есть на самом деле. Он очень хороший учитель. Я работал с ним в течение нескольких месяцев каждый день по много часов. Это было нелегко, но интересно: спектакли шли под «живую» музыку и надо было очень хорошо ее слышать.  
Вообще, в современном танце существуют три основных направления. Их представляют Марта Грехэм, Мерс Каннингхэм и Хосе Лимон, о котором я уже говорил. Я бы хотел провести больше времени и с Каннингхэмом. Я мог бы немного продлить мою карьеру как классического танцовщика в (лондонском)  Королевском балете. Но путешествовать мне не хотелось: у меня была семья, сын и дочь, и другие вещи стали для меня в жизни более важными, появились другие приоритеты.

Классические танцовщики начинают учиться в возрасте 8 лет. Вы начали в 9. Скажите, Миша, в каком возрасте, по-вашему, нужно идти учиться танцевать?
Исполнители современного танца обычно начинают свою карьеру позже, чем классические. Прежде чем танцевать, они поступают в колледж, а когда им исполняется 17-18 лет, начинают пробовать танцевать. Одно дело, когда маленькая девочка девяти лет говорит маме: «Я хочу танцевать в «Щелкунчике»», или когда мама толкает ее на сцену и говорит: «Я хочу, чтобы ты танцевала». В труппах классического танца девочки 16-17 лет уже выступают как профессионалы, хотя иногда интеллектуально они недостаточно подготовлены и недостаточно взрослые для это тяжелой работы – работы под постоянным прессингом, невероятным физическим и психическим напряжением, испытывая обиды и даже оскорбления. Хореографы – иногда не самые деликатные люди, и я – не исключение.
Другое дело – современный танец. В труппы современного танца приходят люди более зрелые, они делают собственный выбор, и заниматься в Джулиарде или NYU их никто не заставляет. Они учатся 25 – 27 недель и платят за это 350 долларов в неделю, что, согласитесь, для них нелегко. Но это их собственный выбор.

Средний  возраст артистов Сити-балета составляет 20 лет. Они не учатся в колледжах, у них совсем другая жизнь...
Зато они могут идти в колледж после завершения балетной карьеры!

Как вы относитесь к сериалу «Секс и город», в котором снимались?
Телевизор я смотрю редко. Мои передачи – это новости и гольф. Когда я получил приглашение сняться в сериале «Секс и город», то посмотрел несколько уже отснятых серий. Они развлекают и даже в какой-то степени шокируют, представляют собой определенный  вызов, а это всегда интересно и необычно. Расписание съмок сериала было для меня удобным, радовал высокий профессионализм группы, а Сара Джесика Паркер просто замечательная актриса.  

Как другие виды искусства: музыка, поэзия, живопись, фотография – влияют  на ваше хореографическое творчество?
В 1964-68 годах я жил в Ленинграде. Это были важные годы моего становления. Моя школа была удивительным учреждением, но и сам город, его театры и музеи прекрасны. Я часто ходил в театры и концерты, пересмотрел бесконечное количество балетных спектаклей и видел таких балерин, как например Наталья Макарова. Она танцевала «Жизель» каждую вторую неделю, и можно было наблюдать, как она изменяла не только рисунок, но даже и интерпретацию образа героини. Для молодого танцовщика эти уроки были бесценны. В США я старался каждый вечер провести либо на бродвейском шоу, либо на выступлениях танцевальных групп, посещал галереи, выставки – мне всегда не хватало часов в сутках, чтобы увидеть все, что я хотел. Меня поражала смелость и откровенность людей искусства, начиная с режиссеров и кончая костюмерами.
Мне всегда нравилось наблюдать, как творческие люди схватывают какую-то идею и начинают ее воплощать. К таким людям относятся, в частности, кинорежиссеры Миклош Форман и Роман Полански. 
Несколько лет тому назад я обедал с Полански в парижском ресторане, и он сказал:
- Я хочу снять «Оливера Твиста».
- Зачем, - спросил я, - уже есть много хороших фильмов на эту тему...
- Ты не понимаешь, - возразил он, - Мой сын должен увидеть  это    с е й ч ас! – и он снял этот фильм. Так поступают многие творческие люди: известные вещи им хочется сделать сейчас и по-своему. 
Когда мы вместе с Полом Скофилдом смотрели фильм «Амадеус» Формана, он наклонился ко мне и сказал: «Я бы сделал это совсем по-другому».
США – страна удивительная. Это замечательное место для творческих людей. Не все преподносится на золотом блюдечке, но если у вас есть,   ч т о   сказать, если вы решительны и целенаправленны, вы добьетесь своего!

Вы уже говорили, что ныне ваши интересы лежат вне классического балета. Тем не менее в Нью-Йорк приезжают сильнейшие труппы классического балета мира, в том числе Мариинский и Большой театры из России, да и нью-йоркские театры Сити-балет и АВТ во многом сохраняют верность классическому балету и пользуются любовью зрителей. Вы наверняка смотрите, несмотря на отсутсвтвие интереса, их спектакли. Как высокий профессионал, вы можете точно оценить уровень мастерства современных танцовщиков, в частности, российского происхождения, таких, например, как Максим Белоцерковский и Ирина Дворовенко в АБТ. Кого вы могли бы выделить? 
То что я видел в АВТ, это, как я уже говорил, в стороне от моих интересов. Но там много прекрасных танцовщиков, и я знаю таких профессионалов, которые берут классы в АВТ и в Сити-балете. Русская балетная школа по-прежнему лучшая в мире, поэтому русских танцовщиков охотно приглашают во многие труппы мира. Кроме того, по образцу Метрополитен Опера стали приглашать артистов на отдельные спекатакли или на отдельные сезоны, как например, солистку Кировского театра Диану Вишневу.
Но вопрос о значимости школы русского балета дискусионный, и его нужно обсуждать отдельно.
Как  бы ни противоречивы были друг другу в своем творчестве хореографы, как не спорны в своих поисках, всегда есть аудитория, которая это воспримет, и всегда есть возможность для дискуссии. Однако где-нибудь в Техасе или другом дальнем штате люди сами решают, без всяких дискуссий, что им нужно...Но следует помнить, что Нью-Йорк – не США. Мы, нью-йоркцы – люди особые, поскольку интересуемся искусством. 

© RUNYweb.com

Просмотров: 36609

Вставить в блог

Оценить материал

Отправить другу



Добавить комментарий

Введите символы, изображенные на картинке в поле слева.
 

0 комментариев

И Н Т Е Р В Ь Ю

НАЙТИ ДОКТОРА

Новостная лента

Все новости