Оценить материал
Еще читать в этом разделе
- 04.10Биль или небыль. Водопад, арап и волки: чем может удивить туристов швейцарская глубинка
- 09.05Огонь, пыль и зеленые человечки: как прошел фестиваль Burning Man
- 06.27Остров Святого Мартина – французско-голландский коктейль на Карибах
- 06.26Балканская рапсодия: путешествие по Хорватии (часть 2)
- 06.13Балканская рапсодия: что смотреть в Хорватии вне пляжей
Париж: три основных правила для путешественников
8 Августа, 2011, Автор: Геннадий Кацов

Париж. Эйфелева башня. Фото © RUNYweb.com
![]() Париж. Триумфальная Арка. Фото © RUNYweb.com |
Если С.-Петербург называют, с легкой руки Достоевского, умышленным городом (я бы продолжил список нашим «умышленным» Вашингтоном, также строившимся на болотах, по приказу и плану), то Париж можно определить, как город «убийственный». По обе стороны от Сены, справа и слева от Консьержери – исторические достопримечательности, как места казней, мучений, пролитой крови и отсеченных голов. Центр Парижа, его туристическая часть – застывшая в архитектуре память о кровавом Термидоре, безжалостном Робеспьере, несчастной Марие Антуанетте. Краски сгущаются, когда пеший турист, простояв с полтора часа в очереди, попадает в Нотр-Дам де Пари. Химеры по всему фасаду, мрачные своды внутри Собора, жуткая история Виктора Гюго... К концу дня свистопляска из квазимод и антуанетт сражает наповал, так что ни Лувр не мил, ни улыбка Джоконды в одном из его залов.
Отчего же в русском сознании, в европейском кинематографе и во всемирных мифах Париж – город любви и влюбленных, оазис романтизма и флирта по сравнению с соседней Германией, откуда мы прибыли в Париж после десятидневного пребывания в Берлине? Вороятно, виной тому тот же кинематограф с его первоисточником – литературой, в виде шедевров Анны и Сержа Голон, Дюма старшего и младшего, Золя, Флобера, Стендаля и Мопассана, в конце концов язвительного Бальзака, без должного почтения относившегося к французскому поцелую.
Роден, Ренуар и Майоль, как точка отсчета при воспоминаниях о Париже. Остается добавить наличие перспективы и воздушных масс над Люксембургским садом, потайные тропинки Версаля и вид на закат с высоты Эйфелевой башни. Конечно, есть и в этом некий умысел, - в городе, как пишет Петр Вайль в «Гений места», «идеальной маркировки и легкой ориентации».
В Париже удивительно приятно провести время при нескольких обязательных условиях: а) если настроение не подпортит погода; б) если вы говорите по-французски; в) если вас не обокрали.
Я не буду описывать достопримечательности французской столицы. О музеях, прогулках по Сене на катерах и на автобусах по городу можно узнать сегодня в любом справочном ресурсе на интернете. Единственное, что могу сказать на эту тему: на том же интернете можно заранее заказать билеты, и таким образом избежать многотысячных очередей к культовым культурно-историческим местам. Заранее приобретите билеты на ту же Эйфелеву башню. Правда, есть одно условие: вы должны быть у башни точно в обозначенное на билете время. Все остальное – действительно удобно и вне очереди.
Париж. Лувр. Фото © RUNYweb.com
Париж. Собор Парижской Богоматери. Фото © RUNYweb.com
Париж. Елисейские поля. Фото © RUNYweb.com
Погода
Мы с женой прибыли в Париж 19 июля, самолетом из Берлина. В самый разгар лета и турсезона. Добрались до гостиницы под ураганный, проливной, неослабевающий дождь. К чему никак не были готовы.
В гостинице консьерж нам рассказала, что в ближайшие дни погода не изменится. «Я уже третий год не покупаю ничего летнего, - разоткровенничалась работница отеля по имени Джессика. – Мы все соскучились по лету.»
Джессика – имя не французское. Мне трудно было понять, с каким акцентом она говорила по-французски, но акцент почувствовал даже я, учивший в школе английский, а на улицах Нью-Йорка – испанский.
Джессика, родная душа, отнеслась к нам с сочувствием. Мы промокли насквозь. Были злы на погоду, предстоящие ненастные дни и незнание французского.
Вместо уготовленного номера на пятом этаже, Джессика поселила нас в пентхаус на шестом. Пожелала доброго дня.
Последнее, что я увидел – ее легкая улыбка перед тем, как закрылись двери лифта.
Мы поднялись к себе в номер. Открыли дверь на узкий балкончик с видом на несколько улиц сразу.
Снаружи было градусов семнадцать по Цельсию. Дождь был к нам беспощаден и несправедлив.
В Париж мы приехали на пять дней, и перспектива провести все это время в гостинице нам никак не улыбалась. При этом ничего такого, что можно было бы противопоставить дождю, у нас с собой не было. Ни настроения, ни надежд.
Даже зонтика.
Непромокаемые кроссовки, с водоотталкивающим верхом, стоили от 120 евро и выше. Умножьте на два. Плюс плащи или осенние куртки. И, видимо, по свитеру. Наши шорты, летние майки и сандалии выглядели издевательски и наводили на мысли о смене авиабилетов и досрочном возвращении в Нью-Йорк.
В Европе что-то происходит с погодой. Явно и убедительно, на фоне известной пропагандистской темы о глобальном потеплении.
В Берлине по ночам сыпет мелкий дождь, с утра – ветер, в течение дня – вялотекущая борьба туч с солнцем.
В Париже окончательно темнеет, в конце июля, в начале одиннадцатого ночи, а в течение дня раз пять выпадает дождь. Ветер нагоняет густые черные тучи и сквозь обложное небо прорываются ливни на скорую божью руку. Примерно, с час продолжается это безобразие. Затем ветер разгоняет тучи, на небе – ни облака. Солнце начинает палить нещадно. Часа два-три. После чего ветер собирает тучи по-новой, и цикл стартует с первой дождевой каплей.
На тротуарах – осенние желтые листья. В садах Тюильри и Пале Рояль тучи бродят по лужам, а под деревьями упокоились горы ссохшихся, сбитых в кучи листьев. Все напоминает конец октября в Нью-Йорке. По чьему-то замыслу и нашему настроению.
Жизнь туриста в летнем Париже зависит от погоды. Кстати, нам еще повезло: где-то на севере Франции, в дни велопробега «Тур де Франс» и торжества велосипедистов, выпал снег. В двадцатых числах июля.
Милая подробность. С 21 июля по 21 августа в Париже были объявлены пляжные дни. Кампания готовилась заранее. От Лувра до площади Бастилии, на правый берег Сены навезли тонны песка. Все выглядело, как на лучших мировых курортах: раздевалки, лежаки, тенты, гамаки на несколько человек. Распивочно-закусочные точки общепита. Плакатные щиты зазывали горожан и гостей Парижа вволю отдохнуть и насладиться местом культуры и отдыха французских трудящихся.
Я не был уверен, что готов появиться на пляже в плавках, но 21 июля желание посмотреть на смельчаков-курортников привело нас к песку и тентам. Уж если объявили пляжные дни, то выполняйте.
Ветер таскал по улицам опавшие листья. Температура градусов 18 по Цельсию особо не располагала к пляжному настроению. То, что отцы города задумывали, как оздоровительную здравницу на Сене, было похоже на Юрмальское побережье ранней осенью.
Несколько молодых скульпторов лепили из мокрого песка гигантскую композицию: Микки-Маус и прочие диснеевские персонажи. Будь дело летом, надо было бы поливать песок водой, но после нескольких недель проливных дождей, песок вполне мог заменить скульптору глину.
Энтузиасты все равно не унывали. Они бродили в плащах и свитерах по пляжу, видимо представляя себе, какое это было бы удовольствие – поваляться на берегу Сены, принять солнечные ванны, попивая пиво и зажмурив от счастья глаза.
Вообще, я убедился, что французы – нация оптимистов. Так, в течение нескольких дней, на балконе в многоэтажке напротив нашей гостиницы появлялось белье, вывешенное для просушки. Видимо, хозяева вывешивали его и уходили на работу. Приходили с работы, ощупывали мокрое белье и оставляли его сушиться на следующий день.
День на третий я обнаружил, что вместо белья (может, в мокрую кашу превратилось) на балкон вывесили крупногабаритное одеяло. Его никто прищепками не фиксировал, поскольку ветер вряд ли такую влажную тушу мог бы снести. А с другой стороны, если бы снес вниз, то несколько человек оно могло бы и убить.
Но какая мощная, насыщенная оптимизмом сила – даже в деле просушки белья. Не говоря о пляже.
Если бы на следующий день после приезда дождь, как накануне, лил не переставая, мы бы точно вернулись в США на четыре дня раньше. Но двадцатого с утра вышло солнце и мы, на радость парижанам, остались до воскресенья. Зачем людей-то обижать.
Париж. Мост влюбленных Pont de l'Archeveche на котором все вешают свои замочки, скрепляя таким образом свою любовь. Фото © RUNYweb.com
Париж. Радуга над Сеной. Фото © RUNYweb.com
Париж. Искусственные пляжи на берегу Сены. Фото © RUNYweb.com
Французы
Не беда, если вы не говорите во Франции по-французски. Беда, если в Париже вы оказались не в туристическом районе.
В местах туристических пастбищ французы худо-бедно говорят по-английски. Коверкают с отвращением вражеский язык Шекспира, но при этом остов мысли вы в состоянии понять.
Они при этом даже улыбаются. А на ваше «бонжур» успокаивающе кивают головой.
Короче, люди как люди.
Не дай же бог вам оказаться вне туристической тропы. Попасть в такое опасное положение легко.
Наш отель находился, практически, в центре. Рядом с площадью Бастилии. Рядом с новой парижской оперой и недалеко от кладбища Пер-Лашез, места туристического паломничества к могилам Бальзака, Аполлинера, Пруста, Модильяни, Эдит Пиаф...
На дорожках кладбища – иностранная речь. На всех европейских языках. Довольно редко на французском.
Казалось бы, в многочисленных ресторанчиках по соседству с кладбищем должны подозревать, что не французским единым живет человечество.
Ситуация такая: погуляв по Пер-Лашез часа три, уже на выходе нас подкараулил ничего хорошего не обещавший дождь. По доброй местной традиции, мы зашли в ресторан-кафе-закусочную переждать непогоду.
Ни один из оказавшихся в наличии официантов не знал английского. Мало того, поняв, что мы не в состоянии рассказать по-французски последний анекдот, они потеряли к нам интерес.
Мы сидели за пустым столиком, пялясь в меню, в котором единственным читаемым местом и было написанное поверх страницы: «Menu».
На наивный вопрос о том, есть ли текст по-английски, официант подозвал своего подельника.
Они уставились в меню, будто видели его в первый раз. Мы-то понимали, что видим его в последний, и обнаглели до крайности.
Я тыкнул пальцем в одну из строчек, и на интернациональном языке мимики и жестов попросил объяснить, что все это значит.
Один из французов лениво зевнул, как повидавший на своем веку преподаватель в школе для дебилов.
Он склонился над меню. Выразительно посмотрел на глянцевый разворот. Сделал положенную паузу, как в мольеровских пьесах.
И заговорил быстро, уверенно и со знанием дела. Я был потрясен его знанием кулинарии, профессиональной терминологией, широтой интеллекта и пониманием профессии.
Он выложился полностью. Он был уверен, что детально объяснил нам суть блюда и достоинства его ингредиентов.
Мало того, он был уверен, что все это время говорил по-английски.
Вернее так: он говорил по-французски, представляя, что говорит с иностранцами. Так моя родная тетя, впервые оказавшись по приезде в США в гастрономическом отделе небольшого продуктового магазина в Бостоне, попросила по-русски, но достаточно громко и убедительно, отвесить ей полкило голландского сыра.
Когда продавшица переспросила по-английски о чем идет речь, 75-летняя тетя набрала воздуха в легкие и по слогам прокричала: «Пол ки-ло сы-ра! Взве-си-ть!!!»
Чтобы окончательно убедиться в том, что непонятных мест в меню не осталось, официант громче прежнего что-то сообщил жене в ухо. Естественно, на отличном, всосанном с молоком матери французском. Видимо: «Будут ли еще какие вопросы?»
Мы поблагодарили, как могли. На языке тех, кто по другую сторону Ла-Манша только и делал в исторической перспективе, что строил козни Людовикам и прочим Луи.
И вышли из места общепита.
Париж. Могила Оноре де Бальзака на кладбище Пер-Лашез. Фото © RUNYweb.com
Париж. Могила Амедео Модильяни на кладбище Пер-Лашез. Фото © RUNYweb.com
Париж. Могила Марселя Пруста на кладбище Пер-Лашез. Фото © RUNYweb.com
Дождь лил не переставая.
В метрах двадцати расположился еще один ресторанчик. Он был забит почти битком. Все пережидали ливень, закусывая и попивая.
Нам указали на столик у дальней стенки. В зале стоял шум и гам. Двери на улицу были раздвинуты, так что из залы можно было свободно наблюдать, как мокнут припаркованные машины у липкого булыжного тротуара.
Официантка, переступившая бальзаковский возраст усталая женщина, честно призналась, что по-английски ни бум-бум. Она всунула нам меню в руки и, потеряв к беседе интерес, занялась клиентами у соседнего столика. Там говорили на родной французской мове.
В меню были пояснения по-английски к каждому блюду. Проблема оказалась в том, что официантка хотела рассказать нам о каких-то изменениях строго по списку.
Если вы видели, как немой разговаривает с глухим, то поймете, как комично все это выглядело со стороны. Мы не могли сказать ни слова. Она не слышала ничего из того, что мы говорили по-английски.
Я даже перешел на русский. В той его части, которая называется ненормативной. Мне показалось, что на нутряном, генетическом уровне француженка меня поняла. Память о казаках, с матюками вошедших в Париж в 1812 году, жива, видать, до сих пор. Ну, там, и победа над Наполеоном, естессно.
С другой стороны, дождь продолжал идти, и какая разница, в какой обстановке его пережидать.
Да, не забыть бы отметить: ни разу мне не подали стейк во французских ресторанах именно так, как я хотел. Medium rare. Скорее всего, популярный meat tartar – сырой мясной фарш, с сырым яйцом и под нарезанным луком, - ограничивает сферу фантазий французского повара. И кусок стейка не может не быть никак иначе, нежели с кровью, недожаренным и прочее.
В одном из ресторанов, отчаявшись, я заказал well done. Мне принесли все тот же кровоточащий rare-кусок.
Понятно, коль популярное «мясо по-французски» запекают вместе с мелконарезанным картофелем, то чего от французского повара ожидать? Хотя, кто знает: умел бы я объяснить по-французски, чем непережаренный кусок коровы отличается от недожаренного, возможно, получал бы свой medium rare без проблем.
Ворье
В классической книге Вашингтона Ирвинга есть немало абзацев, говорящих о том, что если вас в Нью-Йорке не обокрали, вероятно, вы не в тот город попали.
Париж в этом плане – ньюйорский город-побратим.
Нас предупреждали о том, что вероятность встретить карманника, мошенника, недоброго человека с репутацией вора в Париже весьма высока. Я бы добавил: на каждом шагу.
Вот несколько историй.
Недалеко от Триумфальной Арки мы переходили дорогу. Двигались в сторону кольца, с отходящими от Арки проспектами-лучами. Светило солнце, что в Париже почти синоним хорошего настроения.
Я боковым зрением увидел, как что-то блеснуло поодаль. Слева от меня. Буквально в трех шагах.
Посмотрел на тротуар. Взгляд наткнулся на мелкий предмет, одиноко отбрасывавший солнечные лучи.
Сомнений не было: золотое кольцо, потерянное и в поисках нового хозяина.
В лотереи я никогда не выигрывал. На улице нашел, правда, в самом начале своего иммиграционного пути сто долларов одной купюрой, на манхэттенском углу 8 авеню и 39-й улицы. После чего поверил на мгновение, что в Америке дороги устланы деньгами, а на деревьях растут золотые монеты. Сто долларов оказались настоящими, но никогда больше ничего крупнее квотера я уже не находил.
Я не был готов к удаче. Да и к тому, чтобы присваивать чужое.
Но охотничий азарт одолел и я остановился.
Остановилась и девушка, волей судьбы оказавшаяся к кольцу ближе, чем мы. Наши взгляды встретились. Возникла не совсем уместная в таких случаях атмосфера теплоты и взаимопонимания.
Девушка подняла кольцо. Посмотрела мне в глаза и, говоря по-французски, протянула чью-то потерю.
Она подошла к нам вплотную. Показывая на мою жену, уверенным жестом передала мне кольцо.
Я пробовал объяснить, что это не ее кольцо.
Девушка покачивала головой и не понимала.
Она без всякого сомнения отдавала мне находку. Она почти упрашивала меня не отказываться.
На внутренней части кольца стояла проба. Были выбиты еще какие-то буквы. Размер, правда, подошел бы на большой палец ноги. Крупное такое кольцо, на первый взгляд – золотое.
Мы с женой были смущены, однако девушка уверенно что-то сказала на прощание и направилась к перекрестку.
Прошла шагов пять. Обернулась. Прошла те же пять шагов в обратную сторону и попросила у меня денег на чашечку кофе.
Как-то сразу стало понятно, что речь идет о кофе. Мол, я тебе такое кольцо, крупное, золотое, с пробой. Так не будь свиньей, дай на кофе.
Я попробовал вернуть кольцо. Добрая самаритянка брать его отказывалась. Чтобы разрешить ситуацию, я вынул из кармана монету в два евро.
Она взяла монету. Прищурила глаз и посмотрела на меня с такой брезгливостью, как Кутузов мог бы посмотреть на Наполеона.
«Вот же ж вляпалась! - примерно так звучала девушка. – Я ему кольцо бесценное, а он мне два евро, как-будто на два евро можно кофе купить! Сам себе за два евро кофе покупай!»
Девушка была просто взбешена. Мой идиотский поступок явно подрывал ее веру в свободу, равенство и братство. Что по-французски, как известно, Liberté, Égalité, Fraternité.
Я попробовал вернуть ей это, в чем уже не сомневался, фальшивое кольцо, но меня честили во всю длину Елисейских полей. Она и кольцо не брала, и два евро не возвращала.
Собственно, мне эти два евро были поперек горла. Лишь бы оставила в покое.
Мы резко подались в сторону и поторопились покинуть место злосчастной находки. Поняв, что больше ей ничего не светит, девушка закрыла рот и скромно засеменила в сторону перехода.
Представьте себе мое удивление, когда буквально через сто метров мой взгляд наткнулся на мелкий предмет, одиноко отбрасывавший солнечные лучи. Молодой парень, оказавшийся к кольцу ближе, чем я, поднял его и пошел ко мне со счастливой улыбкой и явным стремлением отдать находку. Я сделал такое зверское лицо, что на месте парня лучше бы это кольцо было съесть сразу.
А через минут десять мы уже со стороны увидели, как очередной мошенник бросает буквально под ноги «золотое» кольцо прохожему. Оба останавливаются. Мошенник оказывается к драгоценности ближе и поднимает находку...
Мы избавились от кольца, идя по подземному переходу в сторону Триумфальной Арки. Положили за деревянным рекламным щитом, чтоб другие случайно не обнаружили.
Панорама Парижа, снятая со смотровой площадки Пантеона. Фото © RUNYweb.com
Улицы Парижа. Фото © RUNYweb.com
Панорама Парижа, снятая со смотровой площадки Эйфелевой башни. Фото © RUNYweb.com
Еще одна история.
Десять часов утра. Мы идем по улице. Рядом с витриной магазина, торгующего одеждой разных исторических эпох, фотографируемся. Само собой, обмениваемся какими-то фразами по-русски.
Напротив нас останавливается малолитражка. Боковое стекло спущено. Из машины, по-русски: «Эй, ребята, русские, идите сюда!»
За рулем – благообразного вида человек. Белый, лет за шестьдесят. Упитанный, в очках и при представительском костюме. Рядом с ним – мужчина. Его лица я так и не увидел.
Водитель интересуется, откуда мы и говорим ли по-французски.
Перед его машиной – около десяти легковых, стоящих в ожидании зеленого света перед светофором.
Далее следует текст: «Мне очень нравятся русские. Я не совсем хорошо говорю по-русски, но у меня жена, Наташа, из России. Я так люблю русских, прямо очень!!!»
Он улыбается. Улыбаемся и мы в ответ. Милый мужчина, приветливый, симпатичный.
- Я живу в Италии, - продолжает случайный знакомый. – У меня фирма по пошиву мужской одежды. Куртки, пальто всякие... Боже, как же мне нравятся русские и как я ненавижу французов!
С этими словами владелец итальянской фирмы достает большую матерчатую сумку. Вынимает из нее охристую мужскую куртку. Куртка в плотной полиэтиленовой упаковке.
Фирменные надписи. Наклейки. Нашивки. Бирки, ярлыки и прочее.
Все на месте.
Итальянец просовывает куртку в окно со словами: «Дарю. Носи на здоровье!»
Мы в шоке.
Тогда владелец итальянского пошива достает из сумки еще одну куртку – черную, на первый взгляд кожаную, и со словами любви и обожания, передает ее мне через окно.
Я стою с двумя куртками и не знаю, что сказать.
Благодетель, явно ожидавший такого эффекта, улыбается до ушей.
- До чего я люблю русских! – продолжает настаивать Наташин супруг. – И до чего ненавижу французов! Вчера, - откровенничает итальянец на вполне сносном русском, вставляя и французские слова, и английские с итальянскими, - я был в «Лидо» и меня обокрали. Скоты!!! Был в «Лидо», - он берет с панели рекламный проспект «Лидо», который можно найти в любом туристическом месте, и высовывает его через окно поближе к моим глазам. – И там меня обокрали, чертовы французы!
Я смотрю в проспект известного во всем мире кабарэ. Держу в руках обе подаренных куртки и продолжаю слушать всю эту белиберду.
- Ни одного евро не осталось, - сетует на судьбу итальянец. – И почти не осталось бензина.
Он показывает куда-то в сторону руля, призывая счетчик в свидетели.
- Может, друзья, вы одолжите мне деньги на бензин? О, нет! Не думайте о куртках, это подарок. Сколько можете, дайте на бензин.
Жена прошептала: «Только не вынимай кошелек».
Я достал из кармана мелочь, которой в кармане только и место. Пробормотал по поводу того, что большего номинала наличные не держу, расплачиваясь кредитками.
В ответ прозвучала брань на всех основных языках Евросоюза. «Я тебе не клошар, - провизжал добряк и бессеребренник. – Дай сюда обратно!!!» - проорал итальянец и выхватил куртки из моих рук.
Машина рванула бешено с места. Стекло поднялось с невероятной скоростью.
Мы остались без курток, но с полным пониманием того, что избежали чего-то отвратительного.
Что могло произойти? Мой вариант такой. Ясно, что курткам этим грош цена. Не в них дело. А главное здесь – тот момент, когда на просьбу дать денег на бензин, я достаю кошелек.
Еще в начале разговора «итальянец» выяснил, что по-французски мы не говорим. Я вынимаю кошелек. В это время на перекрестке уже зажегся «зеленый» и машины впереди поехали. Кошелек – на уровне открытого окна машины, в машине – человек, который продолжает со мной мило беседовать. Я расслаблен, доверчив, благодарен за подарок.
Теперь впереди не осталось ни одной машины и путь свободен. Впереди – «зеленый» свет на перекрестке. Милый водитель выхватывает кошелек, дает по газам и оставляет нас на тротуаре. С двумя дешевыми куртками, без кошелька с кредитками и наличными в нем, без знания французского.
Без сомнения, у мошенников было бы достаточно времени, чтобы распорядиться кредитными картами в свое удовольствие.
Се ля ви! Правда, хорошо то, что хорошо кончается.
Расценки знаменитого парижского кабаре «Lido». Фото © RUNYweb.com
Парижский ресторан в ожидании посетителей. Фото © RUNYweb.com
Знаменитое парижское кабаре «Moulin Rouge». Фото © RUNYweb.com
И, чтобы не заканчивать на пессимистической ноте.
Десять дней мы провели в Берлине, затем пять – в Париже. Все смешалось. В результате, возникали всякие любопытные несуразности.
В один из дней мы направились в Версаль. Доехали до конечной станции метро, в названии которой слово «Версаль» торчало колом. Оказалось, что до дворца еще надо добираться от станции трамваем, а затем – электричкой.
Мы проехали три трамвайных остановки. Вышли перед каким-то многоэтажным офисным зданием и поняли, что самостоятельно путь к Версалю не найдем.
У входа в здание стоял молодой человек в униформе. С прикрепленной к лацкану пиджака идентификационной пластиковой картой.
Парень курил. Скучал. Смотрел по сторонам. Явно охранник во время перекура.
Мы подошли к нему и по-английски поинтересовались, какая дорога ведет к Версалю.
Он что-то ответил на своем родном языке, после чего достал блокнотик с ладонь величиной.
Он раскрыл блокнотик. На одной из первых страниц была синей пастой нарисована некая схема: вертикальная прямая, с которой в верхней ее точке пересекалась прямая горизонтальная. От ее конца в верхнюю часть страницы уходили короткие пять-шесть горизонтальных ступеней.
Парень был подготовлен ко встрече с туристами феноменально. Видимо, курил он часто, нередко выходил из здания и бесконечно торчал перед фасадом, так что свиданий с пилигриммами, держащими путь на Версаль, было не избежать.
Он отлично подготовился. Нарисовал схему для лопочущих по иностранному. Он был уверен, что по его наводке люди выйдут к электричке, и оставят его в покое.
Он показал по схеме, что следуя вертикали, надо перейти дорогу, затем пройти по горизонтали вправо, спуститься по лестнице (вот они, пять-шесть коротких штрихов!) – и все. Вы победили!
Парень все это честно показал и с чувством выполненного долга хотел было удалиться.
Не тут-то было! Жена моя, желая убедиться в том, что все поняла верно, со словами: «Just a second», - достала из сумки карту города и, раскрыв ее, показала пальцем в левый нижний угол.
Там должен быть Версаль. Мол, вот это все, о чем ты нам рассказал, приведет ли нас сюда?
Мало было в моей жизни случаев, когда я встречался с подобной катастрофой. Парень был отлично подготовлен. Он был готов ко встрече с любой неприятностью и контактам с инопланетянами любого рода. Через него прошли сотни туристов, которые благодаря его гениальной схеме попали на электричку.
Он много лет простоял на этом месте, выкурил массу сигарет и жизнь уже прожил не зря. Но такое в его судьбе происходило впервые.
На карте не было Версаля.
Надо сказать, что жена опешила не меньше, чем наш Сусанин. Секунда пролетала за секундой в тягостном молчании.
Я склонился над картой и тоже не увидел Версаля. Мало того, я увидел ветки метро S и U. Я боковым зрением сразу нашел Рейхстаг.
На этой карте Версаля быть не могло, но французский охранник об этом знать не мог. Вполне вероятно, он вообще не подозревал, что за окраинами Парижа тоже есть города и цивилизованная жизнь.
Перед ним была карта Берлина, черт знает почему затерявшаяся в бездонной сумке моей супруги.
Когда я отошел от смеха, мы уже стояли на перроне станции. Поезд на Версаль должен был подойти через восемь минут.
О дальнейшей судьбе охранника я ничего не знаю.
Главные ворота дворца в Версале. Фото © RUNYweb.com
Сады Версаля. Вид из дворцового окна. Фото © RUNYweb.com
Инсталляция Бернара Вене, выполненная из ржавого металла, на территории Версаля. Фото © RUNYweb.com
© RUNYweb.com
Добавить комментарий
0 комментариев