-->
Пятница, 29 Марта 2024
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Loading video...

Спонсор интервью - Алла Лисовецкая

Cъемка 02 февраля 2012 г.

Фира, вы - одна из самых здесь известных в русской общине. Вы пережили Холокост, иммиграцию в Соединенные Штаты, постоянно имеете дело с политиками, с обычными людьми, с известными людьми. Фира, очень много можно рассказать, но у нас всего 15 минут. Давайте начнем с дня рождения, с места рождения и подойдем к нашему сегодняшнему дню.
Я, Фира Стукельман, родилась в 1933-м году, в городе Винница, в Украине. Папа мой - Гендельман Абрам Яковлевич, мама – Гендельман Ида Иосифовна. В 1941-м году, когда началась Великая Отечественная война, мне было 8 лет. Мои родители были убиты немцами, гестаповцами. Прямо на машине приехали, на траке, забрали их и закопали живьем в лесу.

А как Вас они не увидели?
Меня мама спрятала под кроватью. И, когда вечером стало темно, я стала кричать, звать маму, но уже мамы моей не было.

Вы остались одна в доме?
Я сама осталась, у меня не было ни сестер, ни братьев – никого. И соседка рядом наша, украинка, услышала мой плач, зашла и забрала меня. И на следующий день я вместе с ней, - она одела на меня украинский платочек, спрятала мое лицо, и ночью, через лес, мы стали пробираться к моей бабушке, маминой маме, которая жила в Винницкой области, Тырновский район, село Ворошиловка. И через три дня – мы шли всю дорогу пешком, днем прятались, а ночью шли, - она привела меня к моей бабушке. Моя бабушка, конечно, сильно плакала: где мама моя, где папа мой, и я осталась…

Но Вы же не знали, что родителей убили.
Нет, забрали и все. Я ничего не знала, куда забрали, чего забрали. Честно говоря, я даже не знала, что такое национальность, и кто я есть. Я не понимала даже этого. И когда я к бабушке пришла, бабушка сильно испугалась. Она в первую очередь записала меня на свою фамилию. Вифишер была ее фамилия, Хана, и я писалась Фишер. Днем она меня держала в подвале, а на ночь брала спать. Так я на протяжении нескольких месяцев проживала в подвале, а ночью приходила к ней спать.

Она думала, что Вашу семью репрессировали по типу сталинских репрессий?
Нет, уже ведь война шла.

Но она дала фамилию еврейскую.
Нет, свою фамилию она дала, чтобы в том поселке не было лишних разговоров, что я чужая. Не потому… Фишер, еврейская фамилия. Там еще немцев не было, там были румыны. И в одну из ночей, моя бабушка умерла. И я лежала рядом с ней. И в эту ночь крысы ее ели. И когда я утром проснулась, у бабушки не было лица. Но, будучи ребенком, я еще настолько то, что случилось, не воспринимала. Я знала, что это беда, это горе, я кричала, я плакала, но, настолько, чтобы к моему сердцу…, чтобы сжалось сердце от того, что произошло… Итак, я осталась одна. Я стала ходить по людям, просить кусочек хлеба, просить что-то покушать. И в этом поселке создали гетто, и я попала в это гетто. Находясь в этом гетто, там было очень много эвакуированных с Буковины евреев, с Молдавии. И так они меня приютили, я была возле них.

Это какой уже год был?
Это был еще 1941-й год. И уже в 1942-м году часть нас, людей, переправили в Бершид. Бершид – это гетто, Винницкая область тоже. И в 1942-м году я была направлена в гетто, на подводах нас туда отвезли. В Бершиде был дет.дом, и в Бершиде также приходилось ходить просить что-то покушать. Конечно, жизнь была неимоверная: ходили босиком по снегу, кушать нечего было, тело все было в гнойниках, а на голове был - струп, назывался. То есть, кора, засохшая такая, гнойники. И под всем этим были вши. И вши были по всему телу, и везде были вши. Вши нас ели, а мы их ели. Жизнь была невозможная. Если попадалась шкурка от картошки, или кусочек белого сладкого бурячка, который можно было спечь где-то на улице вместо сахара, это был как тортик. И так это продолжалось до 1944-го года. В 1944-м году, 16 марта освободили Бершид. И вообще, стали освобождать Украину. Я никогда не забуду, когда уже освободили, я сидела на земле и плакала. И подходит ко мне офицер, наш, советский и говорит: «Чего ты, девочка, плачешь»? -  я говорю: «Куда я сейчас пойду, мне некуда идти». Меня забрал он и отдал в дет. приемник, а с дет. приемника меня уже направили в дет. дом. И я находилась в Черновцах, в спец. дет. доме, детей погибших фронтовиков.

А в Бершиде не расстреливали? Вы говорили, что там было гетто?
Нет, там были румыны. Расстреливали румыны, Бершид находился под румынами, но румыны так массово, как немцы всех подряд евреев хватали и расстреливали, - в Бершиде такого не было. В Бершиде расстреляли 15 тысяч евреев. Многие евреи в Бершиде, особенно, которые были с Буковины, они не были настолько закаленными, как были закаленные наши, советские евреи. Те же евреи были под румынской властью. В дет. доме я проживала до 1944-го года. В 1947-м году меня направили в спец. ремесленное училище.

А как Вы узнали, что Ваши родители погибли?
А как, их не было.

Никаких документов, до сих пор о них ничего? Просто пропали?
Нет, есть. У меня есть книжка, мне привезли из Винницы книжку, где написаны в этой книжке все, кто были расстреляны, с Винницкого архива. И там есть фамилия и имя моего папы. Мамы нет, а папа есть. 

Учась в ремесленном училище до 1949-го года, нас учили шить. Швеи мы были. 300 человек швей нас отправили работать в город на швейную фабрику. Я работала на швейной фабрике и училась в вечерней школе. После этого, в 1952-м году я поступила в техникум текстильный.

Уже мирная жизнь. В 1953-м году умирает Сталин.
Стояла «смирно» под его портретом. 

Плакали?
Я уже не помню, может быть, и плакала. Я, когда смотрю сейчас кинофильм «Жуков»…, Нет, вот когда случилось в Корее – вот, я видела нас.

В 1956-м году я окончила техникум и была направлена в город Днепропетровск на работу. Я до этого была знакома с моим мужем, с парнем моим, он приехал туда, и мы поженились. Потом умерла его мама, и нам пришлось вернуться обратно, в Черновцы. В Черновцах я работала на трикотажной фабрике, инженер-технолог. В 1979-м году мы подали документы на выезд в Израиль, в Америку тогда не ехали. Нам отказали. 

Вы были в отказе?
Мы были 10 лет в отказе. То, что отказали – это одно, я и так все сделала, чтобы не узнали, но как-то узнали, пришли ко мне на работу. Меня вызвали в КГБ, и я вынуждена была написать расписку, что я никогда, никуда не уеду. И в 1988-м году, когда уже Горбачев стал, нас вызвали в ОВИР и говорят: «Вы можете ехать». И стали спрашивать: «Вас никто не обижает? Вы работаете?», - я говорю: «Нет, я уже вышла на пенсию». Получили мы разрешение. Мы очень обрадовались. Бегом собрались – мы действительно бежали, потому что боялись, что сегодня разрешили, а завтра…

Власть передумает?
Конечно, не кому было…

Вы в Израиль приехали?
Нет, мы ехали, как на Израиль. И когда мы пришли в Австрию, дети пошли в ХИАС, и там нас разделили, во-первых, на две семьи: я с сыном отдельно, а дочка с ребенком – отдельно. И нам предложили Америку. И дети…

Вы в Ладисполи жили?
Да. И оттуда нас перевезли в Италию, мы жили в Ладисполи, и 15 февраля 1989-го года мы приехали в Америку.

На два месяца раньше меня.
Да? И мы приехали в Америку, и началась наша жизнь. Встретили нас из ХИАСа, в аэропорту, потом нас передали в НАЯНу, ну, и жизнь пошла. Надо устраиваться. Я сказала детям: «Вы идите, берите профессию, учитесь, а я буду руководить, как и раньше, как мама, всей командой, всей семьей». И так и было. И начали мы самостоятельно жить, сняли вот эту квартиру, в этом доме мы живем со дня приезда.

Фира, Вы говорите, руководить семьей, но Вы не меньший руководитель и в нашей общине. Как это получилось? Если можно, кратко.
Значит, первое, с чего началось: с того, что я вошла в организацию бывших узников гетто и концлагерей.

Это уже Всеамериканская организация, или для русскоговорящих?
Нет, она еще называлась «Бывшие выходцы из Советского Союза». И тут я начала потихоньку разворачивать свою деятельность. Я была большой активисткой в Союзе. Я была очень активной и на работе, и в техникуме. Сейчас есть многие знакомые: «Ну, Фира, ты же еще там была такая», - когда они, особенно, смотрят передачу по телевидению. Нет, самое главное: я пошла учиться в Touro Сollege. И Touro сollege, и семья, и работала, и внучку в школу водила.

А в Touro Сollege, какая специальность?
В Touro college тогда определенной специальности не было, общее образовательное. Но 4 года училась и закончила Touro Сollege. И вот так, постепенно начала общаться с еврейскими организациями: JCRC, UJA, Shorefront и.т.д.. Везде, где только могла, принимала активное участие.

Америка... Можете ли Вы сказать теперь, что «это моя родина»?
Что я хочу сказать об Америке? Да, это моя родина. Это та страна, о которой, может, я даже в то время не мечтала, и не смела мечтать. Мечтали мои дети. Меня привезли дети мои. Не я их привезла, а они созрели, они меня привезли. Но, живя сегодня в Америке своей семьей, мы счастливы, мы любим эту страну, мы ее ценим. Я имею, с чем сравнить. Важно, когда ты имеешь, с чем сравнить. Если ты можешь сопоставить, что было и как есть, и о чем ты мечтаешь на завтра, это очень важно. А сопоставлять – есть с чем. Я прожила половину своей жизни не только в дет. доме, а в общежитии. Выйдя из дет. дома, закончив ремесленное училище, я жила в общежитии. Я до 1951-го года не знала, что такое пальто, я ходила в шинели. Но я хочу поблагодарить эту прекрасную демократическую страну за то, что она нас приняла, за то, что она дает нам свободу, за то, что мы может верить в религию, за то, что мы не боимся, за то, что мы даем детям образование, что дети – это будущее нашей Америки. И я ее очень благодарю. Я хочу сказать, как всегда это говорю: «God bless America».

! Данный текст интервью является дословной распечаткой видеоинтервью. Авторская лексическая основа сохранена без изменений!

Фира Стукельман

Фира  Стукельман - Фира Стукельман
  • Род занятий:общественный деятель
  • Год рождения:1933
  • Место жительства:Бруклин, Нью-Йорк

Краткая биография:

Фира Стукельман родилась в марте 1933 года в г. Винница (Украина)

Ее мать была убита нацистами в 1941г, а отец в том же году погиб на фронте и в 8 лет Фира осталась одна. В 1941 году она попала в гетто в Бершиде, где провела три года. В 1944 году после освобождения Бершида советскими войсками, попала в детский дом детей погибших фронтовиков.в Черновцах. 

После окончания Второй Мировой войны, Фира Стукельман переехала в г. Черновцы, где закончила училище и начала работать. В 1947-м году ее направили в ремесленное училище, которое она закончила в 1949 году по специальности - швея. После окончания ремесленного училища поступила в текстильных техникум.В 1956-м году окончила техникум и была направлена в город Днепропетровск на работу.  Затем вернулась в Черновцы, где работала на трикотажной фабрике  инженером-технологом.

В 1989 году, после 10 лет отказа, она вместе семьей эмигрировала в США .

В 1994 году закончила Touro College по специальности Business Communication. В то же году начала участвовать в деятельности организации бывших узников гетто и концлагерей Association of Holocaust Survivors, активным членом которой является и по сей день.

Фира Стукельман является членом демократического клуба 45-го округа Бруклина и участвует во многих политические кампаниях в качестве волонтера.  Она хорошо известна своими действиями в поддержку Израиля и многолетним сотрудничеством с UJA.  Ее многочисленные заслуги на поприще общественной деятельности были признаны мэром Нью-Йорка Майклом Блумбергом , президентом Бруклина Марти Марковицем и другими политиками.

Фира Стукельман - мать двоих детей и бабушка троих внуков.

Интервью и статьи: