-->
Пятница, 13 Декабря 2024
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Loading video...

Съемка 11 января 2011 г.

Геннадий, у нас в Энциклопедии каждый рассказывает о себе сам. Если получится, это будет монолог, не получится – я рядом. Начнем, и это хронологически правильно, с самого начала. Итак, место рождения, год рождения? Давайте отсюда и будем стартовать.
Хорошо. Родился в Москве, 16 декабря 1973-го года. Жил в Москве всю свою жизнь. Родители у меня принадлежали тоже к артистической среде. Папа был на эстраде – жонглер, вся семья его тоже были жонглерами, то есть у них был семейный номер, в котором все выступали: он и его отец, и сестра, - они все делали этот номер.

То есть то, что называется «цирковая семья», династия?
Цирковая семья, да. Мама танцевала, то есть любила балет. У нее никого не было из артистов в семье, никого. Это была ее мечта. Она сама ее добилась, сама пошла, проверилась в училище, кого-то попросила, - дядю, даже не отца, а дядю, чтобы ее отвели туда. Он представился ее папой, чтобы ее туда приняли. 
То есть, она окончила училище в Москве. К сожалению, она маленького роста у меня, и ее не взяли в классическое отделение. То есть, она танцевала характерные танцы, хотя всю жизнь мечтала быть балериной. Танцевала она в ансамбле Александрова, была там principal, то есть солисткой всю жизнь. В общем-то, ей надо отдать должное - это она меня в училище и определила. У меня никогда не было тяги к этому, когда я был маленький.

Хотелось стать космонавтом?
Нет, космонавтом стать не хотелось тоже. В то время, особо, когда ты маленький, еще не знаешь, кем ты хочешь быть. Ну, она, как бы, за меня решила этот вопрос. Она буквально силком отвела меня на просмотр, и меня чудом взяли в училище, потому что в наше время был очень большой конкурс на одно место в училище. Там чуть ли не 200 человек на одно место было. Было популярно очень отдавать детей, даже мальчиков, в балетное училище. Ну, в то время: ты в Армию не идешь, ездишь за границу, то есть, есть какие-то свои плюсы. К сожалению, это потом, скажем, сейчас это не так популярно. 
А чудо произошло, потому что, когда родители отводили детей проверяться в училище, то эти дети уже чем-то занимались, какими-то танцами: народными танцами, гимнастикой. Я же не занимался ничем. У меня не было никакой, абсолютно, подготовки.

Сколько Вам было лет?
Девять лет. То есть, обычно «растягивают» детей, как-то готовят, чтобы они хотя бы выглядели нормально. Я пришел, буквально, с улицы. И то, что меня взяли, для меня сюрприз, потому что у меня данных…

Это третий класс?
Да, это третий класс. Потом как-то втягиваешься в это. Для меня было все это непонятно, когда началось обучение. Я не понимал, чего педагоги от меня хотят. Было очень тяжело, особенно, первый год, потому что, как я сказал, не было никакой подготовки до этого, не с чем мне было сравнить. Физическая нагрузка, выворотность, пытались тебя растянуть вечно. Все больно. То есть, я не понимал, для чего.

Какое это училище?
Московское Академическое. Первым педагогом у меня была Инна Тимофеевна Самодурова. Она вела первые три класса. Потом, каждые три класса меняется педагог в училище. То есть, уже к третьему классу я более-менее втянулся. Хотелось быть не хуже всех, это подталкивало. В классе было много народа, много способных ребят, и мне не хотелось быть хуже. Это подталкивало на то, чтобы стараться, работать больше и больше.

То есть, самолюбие, тщеславие – такие факторы?
Я думаю, да. На уровне девятилетнего ребенка, как это может быть. Потом, конечно, когда началось все посерьезней, добавилась нагрузка. Добавились разные предметы: характерный танец, русский народный...
Это, опять же, все совмещалось с общеобразовательными предметами тоже, и, в принципе, до восьмого класса шла полная нагрузка на общеобразовательные предметы, также как балет, танцы, на практику. Мы еще и танцевали, выступали с училищем. То есть, день, грубо говоря, начинался с 9:30 утра и иногда, вместе с репетициями, заканчивался около 8:30 – 9:00 вечера. А если без репетиций, то заканчивали в 6:00 – 7:00 вечера. Достаточно тяжело для детей, особенно раннего возраста.

А какие-то ориентиры были уже в те годы, какие-то известные танцовщики?
В то время мы только, в общем-то, ориентировались на тех, кого знали. Еще видео не было, YouTube не было, Интернета не было, ничего такого. То есть, знали кого-то в Большом театре: ну, естественно, Васильев, Лавровский, Ветров, вся эта плеяда хороших танцовщиков, которых можно было еще посмотреть вживую. 
Потом уже, когда подходили курсы – пятый класс, первый курс, второй курс, - уже появились видеомагнитофоны, уже стал кто-то привозить какие-то заграничные записи. Уже Михаила Барышникова все стали смотреть, у кого это было: писали, переписывали это по 10 копий. Уже на пленке было, практически, и не видно ничего. 
Нуриев, естественно. С Запада какая-то информация стала доходить до нас. Ну, всем это безумно нравилось, потому что что-то новенькое. Интересно, как люди делают какие-то трюки там. У нас было достаточно классическое образование, то есть, в театре люди начинали растанцовываться, а в училище всех, как бы, держали, я бы даже сказал, останавливали немножко, специально. 
Я вижу сейчас в этом всю идею. Может быть, и правильно делали, потому что люди не травмировались еще. То есть, ученики мало травмировались. У нас не было на всем протяжении, сколько там, 10 - 8 лет учиться, травм каких-то крупных. Это единичные случаи, которые были чем-то из ряда вон выходящим. Что, если я так отклонюсь от темы, сейчас, особенно в Америке, ребятам (по крайней мере, когда начинают прыгать, нагрузка идет большая) операцию делают в 12 лет. В 12 – 14 лет делают уже операции.

Связки, в основном?
На колено делают, это уже, как бы, общепринятое. Ну, а в 16 лет, это вообще…, так что в этом, в общем-то, был какой-то резон.

Можно говорить об инвалидности?
Ну, травмы - это, как бы, часть профессии. Инвалидность, в условном смысле, да. Был один, к сожалению, не назову сейчас его имени, а если назову, скорей всего неправильно, так что, я лучше промолчу, - был очень способный парень один, испанец, он танцевал до 17-ти лет. Все считали, что он будет просто звезда балета. В 17 лет ему сделали операцию, потому что у него была такая нагрузка: он танцевал, как, в принципе, профессиональный танцовщик, который ездит на всякие спектакли. Его приглашали уже…

И карьера его закрылась?
И карьера его к 22-м годам уже закрылась. Он закончил, практически.

Геннадий, после окончания училища, очень кратко, Ваша профессиональная карьера в России?
Хорошо. После окончания училища, я попал в труппу Григоровича, это при Большом театре. И там пробыл меньше двух сезонов, то есть почти два года, без нескольких месяцев. Во время этих двух лет, мы очень много ездили. Были в Америке два раза, в Японии, во Франции, по Европе покатались. И Америка понравилась. В третий раз, когда мы приехали с труппой, появилась такая идея: остаться и попробовать пожить здесь.

Какой это год?
Это был конец 1993-го года, я думаю, октябрь.

Это была идея такая же, как у Годунова, к примеру, у Нуриева - остаться здесь?
В то время, у них было немножко по-другому. Они эмигрировали, уезжали из страны, им здесь предоставлялось все: документы, политическое убежище…

Я об этом и говорю. Какая у Вас была идея?
Мне было тогда 19 лет, двадцати еще не было. Так что идей было немного. Была идея остаться просто и попробовать жить здесь. А то, что тебе нужны документы, то, что тебе нужна работа, это все как-то приходящее. 

Остаться - это значит с труппой не вернуться в Россию?
Да, абсолютно верно.
В принципе, тот же самый путь.
Да, только меня здесь никто не  ждал. Их приняли и дали им рабочие документы и все такое; меня здесь никто не ждал, и приходилось доказывать, что я нужен Америке. То есть, уже другая была ситуация, немножко.

Вы сразу, после того, как остались, стали танцовщиком в Американском Балете (ABT)?
Нет, нет, нет, не в Американском Балете. Пока не сделал документы, в такие большие компании в то время не брали. Они не брались делать документы за тебя, потому что ты остался от российской компании. Это уже такие легальные термины: ты приехал с групповой визой, и это очень тяжело переделать. Два года я просто работал. Кто-то приглашал на кэш, буквально, под столом платили.

Вы не стали водителем такси, не развозили пиццу?
Нет. Всегда работал по профессии, слава богу, мне повезло с этим.

А как Вы находили тех людей, которые, к примеру, Вам платили? Они знали, что Вы танцовщик? Надо же на них как-то выйти.
Ну вот, например, во время тура с компанией, когда мы были в Лас-Вегасе, я и еще один товарищ (мы вместе, кстати, остались) мы пошли, проверились. Был такой Nevada Dance Group. Им как раз нужны были танцовщики на 2,5 месяца. У них был продакшен, какой-то спектакль шел, как сейчас помню, «Анна Каренина». Им нужны были танцовщики. Мы планировали оставаться где-то через 2 месяца. И мы остались, и нам, в общем-то, с этим еще повезло, - только мы остались, тут же через неделю у нас начиналась работа, хоть какая-то, на 2,5 месяца, но все равно. То есть, мы там отработали, а за это время, через знакомых, по слухам: «о, а в том месте... там еще что-то…».

То есть, существует рынок труда, на котором можно себя найти.
Да, да, абсолютно. Нам было легче, потому что языка не нужно было знать. Мы, естественно, остались без языка, никто по-английски не говорил. Как бы, балет - такое дело, тебе не нужно ничего. Ты танцуешь и танцуешь.

Ну, хорошо, этот весь путь - как он привел к АВТ (American Ballet Theater)?
К АВТ? Перед АВТ я работал в труппе New Jersey Ballet. И я решил пойти на конкурс.

Вам сделали статус уже?
Да, у меня появились документы, я сделал это. Тоже долгая история. Я сначала работал в одной компании, а когда тебе сделали документы в одной компании, уже легче переделать трудовой статус на другой.

То есть, Вы здесь легализовались?
Да. Уже все было легально. Я работал, опять же, два года... Нет, 1,5 года в балете Нью-Джерси, и решил пойти на конкурс в Нью-Йорке, пройти New York International Ballet Competition. И во время этого конкурса... А конкурс протекает так, что ты репетируешь несколько недель и потом выступаешь. Тебе дают репертуар, который ты репетируешь прямо на месте. Ты не приезжаешь со своим репертуаром, - тебе дают учить хореографию, которую они там выбрали.

Это как у музыканта, «с листа» надо играть.
Примерно также. Это достаточно тяжелая схема такая. Так как это было в Нью-Йорке, мне было от Нью-Джерси близко. Мне было нормально. И во время репетиционного процесса этого, был один из педагогов как-то прониклась ко мне и посоветовала провериться в АВТ (Американском Балетном Театре), потому что, пока мы репетировали в Valley Staley Hall, АВТ выступал в Метрополитен Опере, буквально через дорогу. Я пошел, взял класс, и мне повезло - они предложили мне работу.

Какой это год был?
Это было лето 1996 года, но работать я начал с января 1997-го года.

Вы так и по сей день работаете там?
Да, и по сей день, работаю в АВТ.

У меня последний вопрос: как человеку с русским образованием, с российским, приходится в АВТ? Там ведь люди разных национальностей. Есть ли какие-нибудь проблемы, какие-то, наоборот, удачные моменты?
АВТ, во-первых, сборная со всего мира. Хотя American Ballet Theatre, но там можно найти кого угодно, то есть у нас – Бразилия, Уругвай, Испания, Мексика, Англия.

Организация Объединенных Наций!
Да, приблизительно. В чем хорошо, огромный плюс я считаю, - каждый вносит что-то свое. На протяжении 14-ти лет, я там почти 15 лет, все люди менялись, но, в общем, коллектив очень дружный. Все общаются очень и очень открыто, и то, что все разные, это, наоборот, всех учит.

Барышников возглавлял АВТ. Вспоминают его?
Вспоминают, конечно. Опять же, все смотрят все те же видео до сих пор.

А Вам это дало некую фору: то, что Вы русский, а Барышников возглавлял до этого АВТ?
Я не могу сказать, не думаю. Фору дало то, что у меня была хорошая школа. Это, я считаю, абсолютный плюс. Мне повезло, что я учился там. 
Я даже не сказал о своем педагоге, который выпускал меня – Петр Антонович Пестов. Я ему обязан своей карьерой, тем, что я пока, кстати сказать, не сделал  еще ни одной операции.

У Вас нет травм?
Травмы есть, операций пока нет.

Геннадий, большое спасибо, удачи Вам. Вы считаете себя профессионально полностью состоявшимся, или есть еще куда расти? Ведь многие считают: АВТ – это предел мечтаний. 
В том плане, что компания? Да, я считаю, что мне повезло с компанией, и что особо желать нечего. То есть, в творческом плане, наверное, есть куда расти, но, к сожалению, возраст уже не позволяет. Как у нас говорили, когда приходит опыт - уходит прыжок. Я сейчас, приблизительно, вот с этим борюсь.

! Данный текст интервью является дословной распечаткой видеоинтервью. Авторская лексическая основа сохранена без изменений!

Геннадий Савельев

Геннадий  Савельев
  • Род занятий:артист балета
  • Приехал в США в:1993 г.
  • Место жительства:Нью-Джерси

Краткая биография:

Танцовщик Американского балетного театра (АБТ)