Спонсор интервью - Эдвард Мермельштейн
Съемка 28 сентября 2010 г.
Кирилл Эрастович, Вы - председатель Дворянского собрания здесь, в Соединенных Штатах. Расскажите о Вашей жизни: год рождения, место рождения, Ваша юность, переезд сюда, в Соединенные Штаты.
Я иногда шучу, говоря, что я потомственный иммигрант. Я происхожу из Гиацинтовых и Мартыновых, которые из России выехали в 1920-м году, и даже, может быть, в 1919-м году.
Дело в том, что я, как сын иммигрантов, родился совсем на юге Франции, в Пиренеях. В маленьком местечке, которое называется Тараскон Тюаедж. Некоторые из вас, которые знают французские книги, скажут: «А, я знаю Тараскон, это откуда происходит Тартарен из Тараскона».
Но я не Тартарен, я Кирилл Эрастович де Тараскон, который родился там, потому что в то время, в этом маленьком местечке в горах, недалеко от Андоры, установилась русская колония.
Почему, вы можете спросить, колония? Потому что до революции был в России француз, который имел там фабрику, по правде сказать, я не знаю какую. И когда состоялась революция, то у него эту фабрику отобрали и выгнали из страны, или он сам уехал. И вот, тогда он переселился на свою родину в Пиренеи и открыл там фабрику. Так как он хорошо знал русский, так как он жил в России до революции, он решил, что все эти иммигранты, которые приехали оттуда, наверное, будут очень хорошие рабочие. И вот он нанял всех бывших офицеров, адвокатов, писателей, музыкантов, пианистов и.т.д. Все они работали на этой фабрике, которая занималась изделиями в химической и метталлургической промышленности. Потому мой отец там жил, и моя мать там тоже была.
В двух словах, как они попали во Францию? В каком году они выехали из России?
Они приехали во Францию уже в 1927-м году, потому что отец мой был произведен в офицеры еще после училища в Петербурге, Николаевского училища. Он был произведен 24 июля 1914-го года, прошлого века. Его сразу же перевели воевать против немцев, против австрийцев, и он там на фронте провел приблизительно 3 года.
После этого началась революция. Было там востание одного полка, которое он помог успокоить. Ну и потом, когда Красная армия начала бушевать в России, он вошел в Белую армию Врангеля, и воевал долгое время в тех местах, в Украине, в Белоруссии и России.
Служил он на броневом поезде. Я недавно был в Петербурге, и услышал про этот поезд. Он очень знаменитый, о нем большая книга написана, я хотел бы эту книгу взять, но нигде копий нет, кроме как в Петербурге в музее.
Ну, вот, когда Белая армия проиграла войну, их эвакуировали через Крым в Турцию. Собственно говоря, не в Турцию, а в Константинополь, на острова, там, в Дарданелах. Когда мой отец со всеми своими военными, а он тогда уже был царский подполковник и в революцию был полковник, очутились на маленьких островах, где их всех держали вместе, через некоторое время офицеров решили перевести на один остров, а солдат на другой. Так как им там было очень несладко, и пищи было очень мало, французы сделали предложение русским офицерам, которые все были на одном острове: или вы все идете, как простые солдаты, в иностранный легион французский, мы вам будем платить 200 франков в месяц, или мы не можем вам дальше гарантировать ни пищу, ни еду, ни воду и.т.д.
 Отец Эраст Николаевич Гиацинтов, мать Зоя Николаевна Мартынова и 6-ти месячный Кирюша. Сентябрь 1930 г. |
И вот, в те времена для офицеров, и может быть сегодня тоже, были обязательства: служба, честь, помогать своим солдатам, - офицеры тогда решили, что они войдут в иностранный легион, как самые простые солдаты.
Ну, их взяли, привезли сначала в Бейрут. Там они служили, воевали в Сирии, в Ливане, а некоторых послали в Алжир и Марокко. Но это я точно не знаю. Отслужили они 4 года, и отец вышел из этой армии, из иностранного легиона. Как вы можете себе представить, службу он отслужил, но что же ему было дальше делать? Для офицеров работы было очень мало. Службы нигде не было.
В Чехии в те годы было целое движение, кажется, Нансенское. Они решили тогда каким-то образом помогать русским иммигрантам, интелигенции, которая выехала во время революции. И они сделали стипендии. Мой отец начал в Университете в Праге учиться.
Через несколько лет он получил диплом. Дипломированный инженер по химии. А мама моя, урожденная Мартынова... Если будет время, я потом расскажу вам дальше, как это дело было с Лермонтовым и Мартыновым.
Это как раз тот Мартынов, ее предок?
Тот Мартынов, да. Дело было в том, что они тогда поженились. Как все в те времена первой иммиграции русские, которые выехали из России, они считали, что никаким образом коммунизм своими манерами и жизнью не мог бы остаться на долгие годы.
Они все думали тогда, и я вам скажу, что это мысль всей русской иммиграции, что опять вернутся на родину, чтобы отчасти помочь перестроить Россию, ввести то, что называлось нормальной жизнью. Но, как вы знаете, этого не случилось. И мой отец, и моя мать тогда переехали во Францию, думая, что это недалеко от Родины. Когда им говорили – езжайте в Америку, они отвечали: зачем, мы через пару лет вернемся на Родину. Так что незачем в Америку ехать.
Кроме того, они говорили по-французски. Гиацинтовы дома в Петербурге и в Царском селе, где мой отец родился, говорили по-французски. Были гувернантки, которые по-французски говорили, и по-немецки, но более всего по-французски. По-английски – не особо.
Расскажите, кто Ваши дедушки, бабушки по Гиацинтовым и Мартыновым. И, конечно же, немного о том, что связано с Лермонтовым. Мартынов – Лермонтов.
Хорошо. Давайте, я вам покажу, это на стенке у меня висит. Фотография моего дедушки Гиацинтова, который был директор Императорских железных дорог.
.gif) Николай Егорович Гиацинтов |
Он учился в Москве и был тайный советник, как это называется: настоящий тайный советник.
Когда он ездил по России, это может быть тоже интересно зрителям узнать, такой очень официальный господин, то для него был вагон, когда он куда-то ездил. А его дети, - он всегда говорил: «Вагон это для меня, а вы, если будете со мной ездить, то должны платить за билет в кассу».
Несмотря на то, что все говорили: папа, ты можешь бесплатно, никто не приходит никогда проверять, - он говорил: проверять – нет, но я должен вам купить билет.
То есть он был министр путей сообщения, можно так сказать?
Министр, может быть, не министр, но он был директором финансового отдела путей сообщений, так как он еще в Университете в Москве получил диплом сначала магистра, а потом докторский диплом по финансам.
Вот он, во время постройки в Сибири, заведовал всеми расписаниями, ценами и.т.д. Но потом, после войны, после революции, он жил в Югославии, потому что его пригласили помочь устроить железные дороги в Югославии. Они жили нищими, потому что у них ничего не было, ничего они с собой из России не взяли. Те истории, которые в советское время рассказывали, что эмигранты все выехали с бриллиантами, диамантами и золотом, я таких почти никого не знаю.
Как это случилось с Мартыновым, давайте я вам скоренько покажу. Вот эта фотография - семья Мартыновых. Было 3 сына и 2 девочки. Началась вся эта иерархия, если можно так сказать, с 1641-го года, когда первый Мартынов появился из Польши. А, наверное, до этого, я еще этого не разыскал, он происходил из Германии. Это, может быть, еще пару поколений до этого.
И, вот, когда я не так давно был в России, был в Пензе, где есть имение Мартыновское, разбитое, я его посещал. Я был приглашен в имение Лермонтова, которое осталось там еще недалеко, недалеко по русским фасонам, что значит 40 или 50 километров от имения Мартыновых.
 Семья Мартыновых |
Как же это все случилось? Мартынов Николай, который дуелировал с Лермонтовым, служил вместе с Лермонтовым на Кавказе. Тогда, вы знаете, 1840-й год – была война Кавказская.
Полный текст интервью и полная версия видео здесь > > >
! Данный текст интервью является дословной распечаткой видеоинтервью. Авторская лексическая основа сохранена без изменений!
