Съемка - февраль 2012 г.
Сергей, давайте начнем с дня рождения, с места рождения и дойдем до сегодняшнего дня. Так в Энциклопедии традиционно мы и беседуем.
Я родился 23-го марта 1969-го года в городе Ленинграде. У меня даже есть медаль, как и у всех у нас: «Родившемуся в Ленинграде».
В городе герое.
В городе герое. Жил я первую часть своей жизни в Ленинграде. Учился в спецшколе с французским уклоном. Учил французский язык, наверное, для того, чтобы приехать в Америку и говорить по-английски. Кстати, знание французского очень помогло. Слова пишутся, практически, одинаково, по разному произносятся, но знание французского очень меня выручило здесь, в то время, когда я приехал в Америку.
Вы не забыли французский язык здесь, в Соединенных Штатах?
К сожалению, я абсолютно забыл французский, и когда уже отсюда я ездил во Францию (оттуда - не доводилось побывать во Франции), я много чего понимал, но ничего не мог сказать. Смотрел, как собака и, к сожалению, ничего не мог сказать. В принципе, если говорить обо мне, я уже с детства знал, чем хотел заниматься. Вот, так вот сложилась моя жизнь.
Это большое счастье.
Это, в принципе, я так понимаю, большая редкость. У меня это, как бы, получилось. У моих родителей дома, спасибо им большое, был старый приемник с проигрывателем. И мои счастливые родители могли меня оставить, и я часами мог слушать радиоприемник. Потом, когда я немножко подрос, я стал его разбирать: вытаскивал оттуда лампочки, заменял другими, что-то делал, дорабатывал всегда. Я очень любил музыку – я играл на пианино в детстве. К сожалению, я не окончил музыкальную школу, так получилось, но я всегда учился в кружке, в обычной школе и любил играть. Я не любил школьные программы по музыке, очень не любил, но я мог сесть, услышать песню АББА, какую-нибудь, или БОНИ-М, или что-нибудь еще, что в то время было популярно, и сидеть часами наигрывать, стараться повторить, как это вообще у них получилось. И в этом, в принципе, я считаю, я достаточно преуспел, как домашний музыкант.
Остается только гадать, кем Вы стали: музыкантом, или радио мастером.
Я не музыкант профессиональный, я себя таким не считаю. В принципе, меня всегда потом интересовала запись этой музыки, переложение этой музыки на пластинку или там на кассету, как это правильно записать, чтобы потом люди могли это слышать. Больше техническая сторона. Поэтому чем заниматься я знал, как – это путь был немножечко сложный в эту сторону. После окончания школы, в принципе, я хотел поступить в Ленинградский институт Киноинженеров, на звуко- режиссерское отделение, но «по инвалидности», по 5-й группе-графе, мне посоветовали, чтобы я туда не ходил, на всякий случай, пошел куда-нибудь в другое место. И я поступил в Политехнический, теперь это Ленинградский технический Университет, на радиофизику. Там учился. Потом, к сожалению, пришлось в армию пойти, в то время брали всех – это был 1987-й год. Отслужил 2 года в танковой роте, пришел обратно, доучивался, тут времена поменялись немножко – было начало 90-х годов, надо было чем-то заниматься – жизнь была тяжелая, все знают. И так получилось, что мы с ребятами организовали небольшое производство телевизионных приемников. Было так, что людям в Ленинграде, на большом заводе – там был завод Козицкого, по производству телевизоров, им не платили зарплату. Я не знаю, как они жили, но им не платили зарплату, а давали запчастями. Люди выходили из проходной, продавали эти запчасти, мы у них их покупали и где-то, у кого-то дома собирали телевизоры, потом их продавали.
Ну, хорошо, а панели, корпуса?
Все части можно было купить. Представляете, работник идет домой – тут у него рама корпуса, тут у него сумка с деталями, он выходит, и тут набегают – таких как мы было много разных людей. Набегают люди, тут же все покупают у него, он довольный идет с деньгами домой, а эти люди занимаются дальше делом. Вот так было, как это ни смешно звучит.
А какова производительность была вашего кооператива?
Была маленькая производительность, конечно, но хватало на какую-то жизнь более не менее, чуть больше, чем стипендия. Ну а дальше, опять же, благодаря моим родителям, как ни странно, обычно дети вывозят родителей куда-то, а тут меня вывезли родители. Я почему-то не хотел ехать в Америку, не знаю почему. Мои родители хотели, и, спасибо им большое, привезли меня. В 1994-м году мы приехали сюда. Как я уже говорил, институт я к тому времени не закончил, так получилось, в Ленинграде, а здесь, папа мой, читая Daily News, увидел объявление, что Institute of Audio Research продолжает набор студентов. Он говорит: «По-моему, это для тебя, посмотри». Я пошел туда, посмотрел. Мне, вроде бы, все понравилось, правда, надо было $10,000 заплатить за обучение, я взял loan, тогда это казались деньги просто какие-то сумасшедшие.
Это за весь курс или за год?
Там был курс полтора года. Это не колледжная, а немножко меньше программа. В общем, окончил я этот самый институт. В это же самое время я познакомился с моей будущей женой, Анной, и родственник Анны, к сожалению, давно уже ушедший, Миша имел автошколу в Бруклине. Я тогда жил в Квинсе. Он открывал отделение этой школы в Квинсе. И он устроил меня работать инструктором. Водил машину я достаточно прилично, я и в Союзе ездил еще, и вот, взяли меня, и пошло это дело. Дальше развиваются две линии: одна – это папа мой, нашедший, чем сыну заниматься - учиться, и там я учился с большим удовольствием, все это мне очень нравилось; и вторая линия – я работал в этой автошколе, это была, в принципе, приличная работа. Поначалу, мне приходилось в Америке работать на стройке, как нам всем, но это – уже была приличная работа.
Вы начали со стройки?
Начал со стройки, на крыше. Приехал я в мае месяце и сразу на крышу. Жара после Ленинграда.
Наличными получали?
Да. Жара, после Ленинграда, невыносимая просто, май месяц здесь, это просто…, Не знаю, как я выжил. Сейчас мне бывает холодно летом. Так что, не знаю, как это было. На чем я остановился? Автошкола и учеба в институте. В автошколе мне говорят, они знали, что я учусь: «Ты знаешь, к нам в школу обратился Иван Менжерицкий, давай мы тебе его дадим, он хочет права получить, или что-то там такое (может быть у него были права, не знаю, по какому поводу). Он работает на телевидении, вроде бы». Я говорю: «Давайте». Я ждал, что придет ко мне учеником Иван Менжерицкий, но пришла Елена Алексеева, села в машину, сдала экзамен сразу же. Она мне сказала, что она работает на телевидении вместе с Иваном. Я говорю: «Вот как интересно, нельзя ли прийти, случайно, и посмотреть. Есть у вас радио, очень интересно». К тому времени, я уже окончил институт и уже работал в студии звукозаписи. Мне посчастливилось работать с группами, конечно, я тогда только пришел в эту студию, это не то, чтобы я с ними работал, больше, наверное, смотрел на них, как они там делают, я, только что вошедший в этот бизнес.
В Манхеттене?
Это было в Манхеттене – самый центр – угол Бродвея и 47-й стрит, студия «Unic recording», называлась. Тогда готовился, кстати, к концерту “One night only”, они давали на Madison Square Garden. И вот тогда была подготовка, они там что-то делали в этой студии, где я работал. Но это была работа, так скажем, парттайм, не фултайм. Короче говоря, Елена, спасибо ей большое, Алексеева, договорилась, чтобы я пришел сюда и посмотрел, что такое радио и телевидение, вот сюда, в это место, где мы сейчас находимся.
Я пришел, она познакомила меня сразу со Станиславом Непомнящим, который руководил радио в то время, к сожалению, ушедшим от нас. Стас показал мне радио, показал мне, что тут делается. Это было мне очень интересно. Я стал приходить сюда раз в неделю, ну, как на практику. Ну, а потом, конечно, со всеми людьми мне было очень интересно работать: и Ира Глассер, и Света Беклемишева, и Володя Гусаров, тоже ушедший от нас, и Андрей Бельский, очень много интересных людей. Гена Кацов приходил тогда, делал передачу на радио. Получилось так, что Стас познакомил меня с главным инженером компании, был такой Денис Рош, американец. Видимо, я ему понравился, он мне очень быстро предложил работу.
Я начал работать, и буквально через несколько месяцев Денис мне сказал: “Знаешь, я буду уходить, и ты займешь мое место”. И, в принципе, так и получилось. Очень скоро я стал главным инженером компании. Ну, потом, все знают, были проблемы с бизнесом, радио открылось заново, радио открылось с Геной Кацовым во главе, тоже я там работал. Очень было приятно, хорошее было время. Вспоминаю, как было прекрасно, как мы всей той же компанией работали, одной семьей жили, выживали. В это же время открылось другое радио, половина людей ушла на другое радио. Но, все это было, конечно, очень и очень интересно.
Много людей здесь работало, с которыми мечтать не приходилось бы раньше познакомиться. Илья Катаев, Вадим Мулерман здесь ходил, все, о ком я слышал. Очень много с Эмилем Горовцом я работал и на концертах, на его частных концертах. Мы ездили по разным городам. Очень было приятно, очень здорово. Ну, а потом пришел Марк Голуб сюда, и мы, как-то, из радио перешли в телевидение, стали работать в телевидении.
А, кстати, многие говорят о том, то что Вы мастер “золотые руки” – это одно. И Вы ведь, на самом деле, здесь, помогали устанавливать радиостанции для совершенно разных бизнесов, для совершенно разных хозяев. Почему? Здесь нет других людей, или действительно Вы настолько знаете свое дело, я понимаю, что это, может быть нескромно для Вас, но это факт.
Я не знаю, почему они так часто меняются, но, действительно, они все обращались ко мне, не потому что я самый лучший, конечно, не поэтому. Наверное, меня знали, наверное, я умею работать с людьми. Я так думаю, наверное, мне можно было доверить их план. Все радио, практически, я помогал делать: и Валерию Вайнбергу, радио с Севой Капланом, и Григорию Девидсону помогал, и сейчас помогал 87,7 FM Ане Пеккерман и Севе Каплану, опять же.
Это здорово, что Вас видят. Народ должен знать своих героев, то есть, благодаря Вам все эти радиоточки, собственно, и существуют.
Нет, я думаю, что это, конечно не скромно, это не так.
Технически, я имею ввиду.
Какие-то советы я могу дать. Но сейчас это ушло настолько далеко от этих 15 лет назад. Сейчас уже, наверное, я бы не стал. В данный момент я никому советы уже не даю. Раньше да, было.
Сергей, несколько слов о Вашей семье.
Я женат, как я уже упомянул, что я познакомился с моей женой здесь. У нас двое детей, старшему сыну - 12 лет и младшему сыну - 8 лет. Старший сын, как бы, пошел по музыке. Он учится в Бруклине, в Bay Academy, он играет на тромбоне и поет. Его, кстати, можно было видеть иногда по нашему телевидению.
От папы он взял это.
Да, от мамы тоже, мама тоже играет прекрасно на пианино. Живем мы на Статен-Айленде.
А младший?
А младший пока в elementary school, у него тоже есть какие-то способности к музыке – он любит учиться.
Ваши пристрастия, именно, в музыке.
Мое пристрастие в музыке, в принципе, легло на 80-е годы, на начало восьмидесятых, как бы. Это поп-музыка 80-х. Больше всего я уважаю ABBA, наверное. Битлз немножко прошел стороной, это было до меня. Сейчас вот только стал узнавать их песни и понимать, кстати, о чем там поют, уже немножко. Вот этого плана музыка мне, как-то, ближе.
Исходя из того, что столько лет Вы здесь, исходя из Вашей биографии, Вы считаете, что Вы реализовались здесь, в Соединенных штатах, Вы счастливый человек?
Я считаю, что я счастливый человек, конечно. Да.
