-->
Четверг, 5 Декабря 2024
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
Loading video...

Съемки 09 сентября 2010г.

Юлиан, основные биографические подробности, этапы большого пути, короче, о себе расскажите.
Первая подробность: родился я в 5 утра, в городе Одессе. Жил там где-то 3 недели, потому что родители уже в то время жили в Ленинграде. И с 1957-года, до отъезда, а это был 1974-й год, жил в Ленинграде.
В 5 лет начал учиться на рояле, поступил в специальную музыкальную школу при консерватории. В 11 лет получил 4 на годовом экзамене – это считалось страшным позором, – и меня, в виде меры наказания, перевели на кларнет.
И вот, как-то что-то совпало, я начал играть на кларнете с 11-ти лет. Лет с 14-ти меня из школы выгнали, потому, что я сжег галстук прилюдно, пионерский.
Два года учился в простой такой рабочей школе. Страшное воспоминание.

А почему Вы сожгли пионерский галстук? Это был акт протеста?

Это был акт протеста, потому что я возненавидел власть после 1968-го года, после вторжения СССР в Чехословакию. У нас в школе учились ребята из Праги, которые рассказывали, как советские танки давили детей.
Как позже сказал Виктор Платонович Некрасов, мы из нации освободителей превратились в нацию варваров. Так что это был такой запоздалый протест.
В 1974-м году родители иммигрировали в Торонто, в Канаду. Я еще там походил в школу, так как мне только было 17 лет.
Потом первый год Университета, после чего хотел бросить музыку – уровень был очень средний. И мне просто было неинтересно.
В 1978-м году переехал в Нью-Йорк. Одновременно я учился в Норвичском Университете в Вермонте, на факультете русской литературы и языка. Потом уже в Нью-Йорке поступил сначала в Манхеттенскую музыкальную школу, закончил, получил первый диплом бакалавра и потом в аспирантуру ушел в Джулиардскую школу.
В 1983-м году выиграл конкурс «Artists International». Что это давало? Это давало дебют в Карнеги-холл, ревью в New York Times – это, как бы, такой толчок.
Я познакомился в 1983-м году с Бенни Гудманом и он взял меня под свое крылышко. Я стал к нему ходить довольно регулярно, занимался с ним, особенно в первый год, очень много. Вообще, все это продолжалось почти три года. Значит, с сентября  1983-го - последний раз я его видел в день его рождения 30 мая 1986-го года.
Уехал на гастроли, во время репетиции мой импресарио зашел и сказал, что он умер от инфаркта. Это был июнь 1986-го года.

Вы можете себя назвать учеником Бенни Гудмана?

Да, не просто, а даже единственным учеником, потому что он никогда не преподавал и, в общем-то, это как-то неожиданно было. Для меня и для всего музыкального мира, потому что он просто не брал учеников.
Но мы с ним занимались только классической музыкой, и, когда я один раз упомянул, что очень хотел бы немножечко джаза, он как-то так разозлился и сказал, что джазом он ни с кем заниматься не будет.

Играя джаз, он учил классической музыке?

Он классическую музыку тоже играл. Вообще, я бы сказал, что львиная доля кларнетового классического репертуара ХХ-го века написана для него. Такие культовые произведения, как "Контрасты" Бартака и Концерт Копленда, - это все для него написано.

Известен же он был в России, как джазовый музыкант.

Не только в России, конечно. Он сделал имя, как величайший джазовый кларнетист. Как классический исполнитель, он тоже считал себя такого же уровня, хотя не был такого уровня классическим…

1986-й год? Вы остановились на нем.

Потом уже как-то пошла карьера, начались разъезды, все больше и больше. Все время ездил и занимаюсь этим по сей день.

Мы говорим сейчас о том, как Вы пришли в профессию. А годы иммиграции? Ведь Вы приехали сюда молодым человеком.

Главное впечатление в иммиграции, я считаю, это приобретение свободы. То, чего не было там тогда, и, к сожалению, нет и сейчас. Здесь я себя ощущаю абсолютно свободным человеком, при этом неважно где: в Канаде, в Америке, я уже долгое время живу в Нью-Йорке, в Европе, в Азии – это не имеет значения. Абсолютное ощущение свободы. То есть, я считаю, ради этого надо было уехать.

Вы довольно часто ездите в Россию. Там Вы чувствуете противоположное – антагонизм, ощущение несвободы?

В 90-е годы, после путча, когда был Горбачев и при Ельцине, не было ощущения несвободы, наоборот, такие были гигантские надежды, что все изменилось, и Россия становится демократической страной. Я с огромным удовольствием туда ездил. К сожалению, эти надежды не оправдались, и сейчас все по-другому.

Один из таких знаковых персонажей литературы и, собственно, иммиграции, прихода хрущевской оттепели, затем горбачевской перестройки – Виктор Некрасов: вы с ним были очень близко знакомы. О нем можете рассказать?

Да, мы познакомились в Норвичском  Университете, это был, по-моему, 1981-й или 1982-й год. И как-то сразу мы очень подружились, несмотря на колоссальную разницу в возрасте, ему было около семидесяти лет.
Первый раз в Париж я приехал к Виктору Платоновичу и даже у него останавливался, жил у него где-то недели три. Когда я стал выступать в Париже, - мой первый концерт – он написал критику на этот концерт.
Я вообще, как-то к критике отношусь… Бенни Гудман мне сказал, когда я стал выступать: «Когда ты получаешь феерическую критику, то есть положительную, не обращай внимания, чтобы это в голову не ударило; а когда статья ужасная, то просто пошли к черту, это не имеет никакого значения…»
Но, вот, статья Некрасова, это для меня…  Это единственная статья, которую я храню, вот она у меня здесь. Называется «Нечто импрессионистическое вместо рецензии». Это было опубликовано в «Новом Русском Слове». Я не знал, что он что-то собирался написать. Раздался звонок, и мой друг сказал: «Ты видел газету?»
Я говорю: «Нет, я не читал «Новое Русское слово».
Приятель сказал: «Пойди, купи и почитай». Вот уже, сколько лет, наверное, почти 25 лет, и для меня эта статья близка и дорога.

А Вы знали еще другие работы Некрасова в области музыковедения?

Нет. Никогда ничего подобного не было, он никогда не писал о музыке, но потом, когда я выступал, он всегда приходил на концерты, и это было очень приятно.

Некрасова мы уже выделили как человека, значимого в Вашей жизни, как друга и старшего товарища. Кого бы Вы еще назвали, кто произвел на Вас в Вашей жизни серьезное сильное впечатление?

Ну, вот, из ранних, когда я только начал выступать, - Валерий Афанасьев. Я его слышал в начале 1980-х годов, и он произвел на меня просто неизгладимое впечатление. И потом, когда мы уже подружились и вместе много играли – вот это одно из самых больших музыкальных влияний на меня.
В последние годы - это великий джазовый пианист Дик Хайман, с которым тоже мы познакомились, он мне прислал письмо, и потом, когда решено было исполнить его джазовый секстет, со мной связались, и я играл с ним. Первый раз это было несколько лет назад, а потом, в прошлом году мы с ним играли концерт, посвященный столетию Бенни Гудмана. Я был совершенно потрясен (Дику в то время было 82 года) энергией, качеством игры, как он занимался, как репетировал и вообще - отношением к своему делу. К сожалению, очень не многие могут таким похвастаться.

Я знаю, что Вы знакомы с Канчели?

Безусловно то, что оказало влияние на мою жизнь, на меня, как на музыканта и человека, - это общение с Гией. Мы познакомились лет 15 назад, в Германии, на фестивале. А услышал я его произведения первый раз, я даже не знаю, сколько лет назад, наверное, 25-30.
Я помню, я ехал на машине из Нью-Йорка в Бостон, крутил радио и вдруг услышал музыку. Я съехал с дороги и в шоке просидел, пока это не закончилось.
И вот объявили: Гия Канчелли. Играл Юрий Башмет с Бостонским оркестром.
Когда я приехал в Нью-Йорк, я побежал и купил все его записи. Я огромный его поклонник, и когда в Германии мы познакомились, стали общаться, я подошел и пригласил его на свой концерт.
Он мне сказал: «Юлий, Вы извините, Вы очень симпатичный молодой человек, мне очень приятно с Вами познакомиться, но я не очень люблю кларнет».
Ну, хорошо… Я играл концерт, и увидел, что он после концерта ко мне подошел и обнял меня, и какие-то очень теплые слова сказал. Вечером мы с ним встретились в холле гостиницы, он сказал: «Я, когда Вас слушал, вспомнил о том, что у меня есть произведение, называется «Ночные молитвы» - это написано для квартета «КРОНОС»,  (потом у него был такой вариант для саксофона ). Мне это как-то не особо нравилось, и вот я услышал, как Вы это будете играть».
Он мне дал партитуру, я просто влюбился сразу в эту музыку. У меня были запланированы гастроли с голландским оркестром по Голландии, я сейчас не помню, 5 или 6 концертов. Я там должен был играть концерт Копленда.
Я позвонил главному дирижеру оркестра, с которым должен был играть, это близкий друг моего отца, они вместе у Мравинского работали, потом он был концертмейстером в «Концертгебау» в Амстердаме – Виктор Либерман.
Я сказал: «Виктор Семенович, Вы, наверное, меня убьете, но давайте заменим концерт Копленда!»  
«Как? – он говорит, - мы не можем, это стоит в программе».
Я сказал, что если надо, то откажусь от гонорара, буду играть бесплатно, потому что «Ночные молитвы» гениальное произведение. И, в конце концов, уговорил.
Репетиция первая. Приехал Канчели, он живет в Антверпене. Я никогда не забуду: во время первой репетиции, я почувствовал затылком, что что-то происходит в оркестре. И когда я повернул голову, то увидел, что оркестранты сидят… И они плакали. Вообще-то, оркестранты – довольно циничный народ, и это было совершенно поразительно. С тех пор я это произведение сыграл, даже не знаю какое количество раз, по всей России, на Украине, в Европе, вот только что играл в Париже, сейчас в Нью-Йорке – практически всегда одинаковая реакция, люди в шоковом состоянии.

Вы упомянули отца – несколько слов о родителях?

Родители – музыканты. Отец был концертмейстером вторых скрипок у Мравинского, в течение почти 20-ти лет, потом, когда мы иммигрировали, он стал концертмейстером оркестра в Торонто, работал там, наверное, около 20-ти лет тоже. Сейчас он на пенсии. Мать – пианистка. Слава богу, живы, здоровы, мы иногда вместе выступаем.

Юлий, теперь несколько слов о простых смертных вещах. Напитки, которые Вы любите и еда, которую Вы предпочитаете.

Напитки: наверное, с возрастом – скотч, я очень полюбил. Первый человек, который меня к скотчу привлек, это был Леонид Денисович Ржевский, мой профессор по литературе, второй человек –Бенни Гудман, который скотч пил каждый день, очень любил. У него был огромный арсенал «Single Malt», и вот, как бы, я перешел на этот напиток.

Из ныне живущих музыкантов, кого бы Вы выделили? Самых разных направлений и жанров?

В первую очередь, наверное, Валерия Афанасьева – пианиста. Я еще не упомянул, огромное влияние на меня оказал Валентин Александрович Берлинский – это бессменный, в течение 61-го года, виолончелист Бородинского квартета, ныне уже, к сожалению, покойный. Мне посчастливилось играть с этим квартетоми и записать CD.

Есть ли у Вас какой-то девиз?

Всегда!

© RUNYweb.com

! Данный текст интервью является дословной распечаткой видеоинтервью. Авторская лексическая основа сохранена без изменений!

Юлиан Милкис

Юлиан  Милкис - Кларнетист Юлиан Милкис в Энциклопедии Русской Америки
  • Род занятий:кларнетист, музыкант
  • Год рождения:1957
  • Приехал в США в:1978 г.
  • Место жительства:Манхэттен, Нью-Йорк
  • www.julianmilkis.com

Краткая биография:

Родился в 1957 году в семье музыкантов.

Юлиан Милкис – один из ведущих в мире кларнетистов, прекрасно известных как в области классической    музыки, так и джаза. Ученик легендарного Бенни Гудмана.
Закончил Джульярдскую музыкальную школу и Манхэттенскую музыкальную школу в Нью-Йорке. Также получил диплом Masters Degree по специализации «Русская литература» в Университете Норвич в Вермонте.
Соло-концерты с такими известнейшими коллективами, как the Toronto Symphony, Государственный оркестр России (Госоркестр), филармонические оркестры С.-Петербурга и Новосибирска, Московский симфонический оркестр, Vivaldi Chamber Orchestra, Hamburg Mozarteum, Edmonton Symphony, L'Orchestre Colonne, L’Orchestre Nationale de Lyon, L’Orchestre Symphonique Francaise, CBC Vancouver Orchestra, Divertissment Chamber Orchestra, Hermitage Chamber Orchestra and Musica Viva.
Работал в известнейшими дирижерами, такими как Геннадий Рождественский, Марк Горенштейн, Александр Чернушенко, Валерий Афанасьев, Александр Рудин, Hugh Wolff, Mario Bernardi, Victor Feldbril, Uri Meyer, Nurhan Arman, Eric Bergel, Арнольд Катц, Hobart Earle.
Совместные джаз-концерты: Дик Хайман (пианист, игравший много лет совместно с Бенни Гудманом), Игорь Бутман, Тонм Фаланга, и многие другие.
Совместные выступления: Валерий Афанасьев, Юрий Башмет, Жерар Коссэ, Александр Князев, Миша Майский, Александр Рудин, Струнный квартет им. Бородина, Струнный квартет С.-Петербурга, the St. Lawrence String Quartet, Cuarteto Latinoamericano, St. Peter’s Trio, и т.д.
Принимал участие в музыкальных фестивалях: Printemps Musical à Paris, Courchevel и the Musique à Flaine во Франции; Camerino в Италии; Burgos в Испании;  фестивали "Санкт-Петербургская Весна"  и "Московская Зима"  в Росии; Ayvalik в Турции; Summit Festval в Нью-Йорке и the Niagara on the Lake Chamber Music Festival в Канаде.
Концерты Милкиса транслировались на радо и по телевидению США, Канады, Европы и Азии. Юлиан Милкис регулярно получает приглашения на участие в ежегодных московских фестивалях камерной музыки им. Святослава Рихтера «Декабрьские вечера» с 1991 года.
Для Юлиана Милкиса написаны концерты такими композиторами, как O. Moravetz, О.Петровa, Б.Тищенко, M. Weinberg, А.Юсфин, И.Райхельсон. Милкис работал с таким  известным композитором, как Olivier Messiaen. Постоянно работает с композитором Гией Канчели.
Записи в звукозаписывающих студиях:  Warner Classics’ Lontano, the French Suoni e Colori, Sony’s Russian division CEAUX, and Russian Melodiya and Russian Season.
Юлиан Милкис  экслюзивно играет только на кларнетах фирмы Yamahа.

Интервью и статьи: